Владимир Гриньков - Помеченный смертью

Только однажды этот черный ящик немного приоткрылся. Даруев с Рябовым шли по аллее, и вдруг Рябов сказал:

– Я хочу поехать на кладбище.

Это было так неожиданно, что Даруев даже в первое мгновение опешил.

– На кладбище? – переспросил он, собираясь с мыслями.

– Да. К родителям.

Его родители действительно умерли, сейчас Даруев вспомнил. В личном деле об этом была запись.

– Это вряд ли возможно, – с сомнением сказал Даруев, еще не определившись, как следует себя вести.

Но Рябов, всегда невозмутимый, проявил внезапное упрямство.

– Я не был там много лет, – сказал он.

«Да, с девяносто первого года как минимум», – подумал Даруев. Еще он подумал, что был прав, когда сравнивал Рябова с черным ящиком. Что было там, в его прежней жизни? И можно ли сейчас вложить в него вот эти подробности – будто он на могиле родителей побывал совсем недавно. Ну, предположим, месяц или два назад. Надо поговорить с доктором.

Даруев нахмурился. Хотя какой, к черту, доктор! Через несколько дней Рябов выполнит то, чего от него ожидают, и будет отправлен в «отстойник» – на свой остров. И снова не будет знать ничего – ни того, что он Рябов, ни того, что уже много лет не плакал на родительской могиле. И к чему тогда все это?

– Никакого кладбища! – сказал жестко Даруев. Он уже все решил. – На ближайшее время – никаких отлучек из расположения базы.

Рябов на это ничего не ответил, и на лице, кажется, ничего не появилось, но Даруев на всякий случай смягчил тон:

– Через две недельки, Дима. Я тебе обещаю.

Он произнес это с легким сердцам, потому что знал – через две недели Рябова не будет. Будет Кирилл Митяев.

Даруев засмеялся и потрепал идущего рядом человека по плечу.

– Все будет хорошо, Дима. Вот увидишь.

Алексеич был в белой рубашке, что наводило на подозрения о наличии весомой причины. Даруев и спросил бы, в чем дело, да слишком был занят, лишь буркнул:

– Что-то ты, брат, вырядился сегодня. В оружейной смазке не вымажешься?

– Никак нет, Геннадий Константинович! – молодцевато отчеканил инструктор, и это у него получилось так звонко, что Даруев даже всмотрелся в лицо собеседника – не выпил ли.

Признаков опьянения не обнаружил, но строгость, тем не менее, с лица не согнал, спросил сухо:

– Как Рябов?

Сам Рябов стоял рядом, но получилось так, что, хотя разговор шел о нем, его все-таки будто здесь и нет. Привычка была такая у Даруева – курсантов не замечать.

– Справляется! – ответил коротко и уважительно Алексеич.

Не мог не похвалить Рябова, потому что рябовские успехи – это и его, инструктора, хорошая работа. Так вот получается.

– Посмотрим, – всё так же сухо сказал Даруев, – Дай-ка ему винтовку.

Сам тяжело опустился на стул. В тире было сумрачно и прохладно, но эта свежесть, которой не было снаружи, где пекло солнце, Даруева не то чтобы не радовала, а просто он ее не замечал.

Алексеич принес винтовку, передал Рябову, тот приладил приклад к плечу, и тут инструктор погасил свет, только одна лампочка горела, но от нее толку было – ноль, мишени почти не просматривались. Алексеич все-таки дрогнул, предложил:

– Может, добавить света?

Даруев бросил быстрый взгляд на мишени, сказал:

– Не надо света. Так пусть стреляет. Ему почти в полной темноте действовать придется.

И едва он последнее слово произнес, Рябов открыл огонь. Пуля за пулей, восемь штук, и все – за несколько секунд. Даруев, наконец, сбросил с себя оцепенение, переместился к зрительной трубе. Мишени сразу приблизились, но оставались едва различимыми – темно.

– Свет! – нетерпеливо выкрикнул Даруев.

Вспыхнуло освещение.

– Ого! – вырвалось у Даруева. – В «яблочко»!

Он обернулся и посмотрел на Рябова. Тот невозмутимо извлекал пустой магазин. Даруев засмеялся, прогнав с лица хмурость. Он понял, что все у них теперь получится, как намечалось.

– Молодец! – сказал, но теперь смотрел не на Рябова, а на инструктора, и было непонятно, к кому относится похвала.

Алексеич на всякий случай зарделся.

– Что-то ты нарядный сегодня.

– Есть повод, Геннадий Константинович.

– Ну?

– День рождения.

– Тьфу ты! – сказал в сердцах Даруев. – Надо же, из-за этой работы все мозги набекрень. Голову мне задурили, и я забыл совсем.

Рябов возился с винтовкой.

– Ты иди! – сказал ему Даруев. – Что у тебя следующее по расписанию?

– Взрывчатые вещества.

– Иди, – кивнул Даруев. – Я потом подойду, посмотрю, как там у тебя получается.