Владимир Гриньков - Помеченный смертью

– А смеюсь я тому, что наконец-то увидела вас настоящего.

– Летающего, да? – огрызнулся Кирилл. – Это происходит со мной достаточно редко, так что не обольщайтесь.

– Я не о том. Просто сегодня на острове меня встретил напыщенный индюк, и я уже пребывала в печали, представляя, каково мне будет здесь жить.

Оглянулась в глубь комнаты, оценила масштаб произведенных обезьянами разрушений.

– Ничего страшного, Кирилл. Посуда цела.

– Вся?

– Почти.

Кирилл вздохнул.

– Не надо вздыхать. Провизии у нас много, сделаем второй дубль. – Анна махнула рукой куда-то за деревья.

– Принеси мои вещи.

Уже перешла на «ты». Дистанция между ними стремительно сокращалась.

Африканцы успели выгрузить все ящики и теперь скучали в тени пальм.

– Все, ребята! Свободны! – объявил Кирилл. – Привет президенту Мамбусе!

– Мамбуса, – повторил один из негров елейным голосом, демонстрируя любовь и преданность президенту.

– Мамбуса, Мамбуса, – кивнул Кирилл. – В общем, отдавай швартовы, вали отсюда!

Он был зол и не пытался этого скрыть.

Вещей у Анны было – два чемодана. Кирилл подхватил их и понес к станции. За его спиной затарахтел двигатель катера.

В комнате уже был относительный порядок. Стол очищен от объедков, тарелки сложены горкой. Анна извлекла из одного чемодана несколько консервных банок, распорядилась:

– Открывай!

– Тушенка? – скривился Кирилл.

– Это датская ветчина. А это сосиски. Тоже, кажется, датские.

– Датская? – недоверчиво переспросил Кирилл. – Ветчина?

– Да. Вполне съедобна, хотя наша – не хуже.

– Здесь, в столице, брала?

– Нет. Везла из Москвы.

– У тебя папа, наверное, ответственный работник? Дипломат? Или директор Елисеевского?

– Нет.

Анна казалась немного сбитой с толку.

– А откуда же датская ветчина? – продолжал допытываться Кирилл.

– Из магазина.

– Я понимаю, что из магазина, – сказал терпеливо Кирилл. – Но ведь не каждому продадут, согласись?

– О чем ты говоришь?

– Дефицит.

– Тьфу ты, – сказала в сердцах Анна. – Какой дефицит? Ты о чем? Эта ветчина на каждом углу продается.

– И сколько же стоит?

– Тысяч десять, кажется.

Лицо Кирилла посмурнело и слегка вытянулось.

– Что происходит? – спросила, заподозрив неладное, Анна. – Ты что, с луны свалился?

– Я ничего не понимаю, – смущенно признался Кирилл. – Я здесь, на этом острове, с конца девяносто первого и, кажется, немного отстал.

– Милый мой! – потрясено воскликнула Анна. – А ты разве не выезжал отсюда, а? В отпуск или в командировку?

– Нет.

– Ни разу? С самого девяносто первого года?

– Нет.

– Уникум! Ископаемое! Реликт! – Она даже опустилась на стул. – И что же ты знаешь о сегодняшней Москве?

– Ничего, – вздохнул Кирилл.

– И думаешь, наверное, что президент у нас до сих пор – Горбачев…

– Президента нашего я знаю, – обиделся Кирилл.

– Но тем не менее думаешь, что метро по-прежнему стоит пять копеек…

– Ну… не пять… – И неуверенно предположил: – Копеек пятьдесят, наверное.

Анна рассмеялась, не сумев сдержаться. Кирилл покраснел.

– Неужели рубль? Где же они берут столько рублей для турникетов?

– Я тебе все расскажу, – пообещала Анна, смеясь. – Только не сразу, а постепенно, иначе ты просто сойдешь с ума, Я тебе расскажу про ваучеры, про то, сколько стоит билет в ночной клуб, про МММ, про отдых на Кипре, про то, чем сейчас торгуют в ГУМе и что творится на Манежной площади, про пятнадцать неизвестно откуда взявшихся независимых государств тоже расскажу. Ты ведь ничего этого не знаешь.

Анна покачала головой. Она была похожа на мать, размышляющую о судьбе непутевого сына.

– Ты – человек из другой эпохи, Кирилл! Ты отстал на тысячу лет, поверь!

– Ну и пусть! – сказал Кирилл с досадой. – Мне и здесь хорошо. – Он показал куда-то за окно. – Здесь мой мир. Эта крохотная станция – она моя. Мне нравится эта жизнь, пойми, и я ни разу не попросился в отпуск. И что там происходит – в Москве…

Он задумался на мгновение.

– Нет, мне интересно, конечно, – вынужден был признаться Кирилл. – Но не преподноси мне этого, пожалуйста, как какому-то аборигену. Не надо.

– Прости, – сказала Анна. – Я не хотела тебя обидеть.

Придвинула консервные банки к Кириллу.

– Открывай. Кстати, они действительно стоят больше десяти тысяч рублей.

Кирилл вздохнул.

– Дорого? – поинтересовалась Анна.

– Непривычно. Чувствую, ты еще расскажешь мне много удивительных вещей.