Чингиз Абдуллаев - Уйти и не вернуться

– Не понял, – изумился Борзунов.

– Абу-Кадыр и все его люди должны видеть, что среди нас есть мусульмане. Мы хороним их людей по законам шариата. Это произведет сильное впечатление на фанатиков. И если кто-то из нас действительно попадет в их руки, мы можем рассчитывать хотя бы на быструю смерть.

– Ясно. – Борзунов и Елагин начали раздевать первого из погибших.

– Все-таки, как они нас вычислили? – задумчиво спросил Рахимов.

– Очень просто. По вашим лицам, – пояснил Асанов, – у вас только двухдневная щетина. А у Абдулло была уже борода, поэтому его можно было спокойно оставить в селении, а за вас я беспокоился. С сегодняшнего дня никому не бриться. Правоверный мусульманин не должен ходить с гладковыбритым лицом.

– Нам тоже? – спросил Елагин.

– Всем, – отрезал Асанов, – и давайте скорее заканчивать. Этот день получился слишком длинным. Нам уже пора выступать.

Вообще-то командиром их группы должен был стать Петр Свешников. Но в последний момент начальство решило, что наличие многомиллионного таджикского населения в Афганистане позволяет сделать руководителем группы Акбара Асанова. Решение было принято где-то очень высоко, и о его мотивах им, конечно, не сообщили.

Правда, на дружбе обоих офицеров это как-то не сказалось, и они по-прежнему были в хороших отношениях, а Петр Свешников официально считался первым заместителем Асанова. Его любили все: медсестры, нянечки, стенографистки, переводчицы, даже жены других сотрудников посольства, временно пребывающие в Кабуле. Он был настоящим сердцеедом – неутомимым и изобретательным.

Асанов, отчасти старавшийся сохранять супружескую верность, хотя на войне это получалось не всегда, тем не менее относился к увлечениям Свешникова с должным пониманием, не особенно препятствуя его частым отлучкам по ночам.

Хотя нужно отдать должное и самому Свешникову: он так же неутомим был в бою, как и в любви. А это уже вызывало уважение.

Он родился и вырос в Киеве, где и теперь жили его старые родители и сестренка, которую он очень любил. Во время каждого возвращения в Советский Союз Свешников улетал первым рейсом к родным в Киев и проводил там весь свой отпуск. Несмотря на любвеобильность и громкие похождения, он к тридцати двум годам еще не успел жениться, и многие дочери его командиров мечтали получить такого перспективного мужа. Непонятно, каким образом, но сохраняя со всеми хорошие отношения, он умудрялся избегать столь страшившего его брака.

Эта история, потрясшая позже всю армию, началась в июле восемьдесят пятого. На дорогах устраивались засады, война шла по всему юго-востоку, на минах подрывались десятки солдат и офицеров; террористические акты случались даже в Кабуле и Джелалабаде. А здесь – такая история…

Она произошла в небольшом городке Бильчираг на самом севере страны. Туда были командированы трое офицеров Главного разведывательного управления. Старшим группы был капитан Петр Свешников. У командования появились данные, что именно отсюда наносятся удары по главной магистрали, связывающей север страны – святыню афганцев Мазари-Шариф – с западными и южными областями. У городка Меймене обычно устраивались засады, а затем моджахеды так же быстро исчезали, как появлялись. В Бильчираге не было советских войск – только рота охраны и неполные две роты афганской народной армии. Бои шли далеко отсюда, и городок казался погруженным в свой тысячелетний сон, хотя до границы с Советским Союзом было недалеко – километров сто – сто пятьдесят.

Приехав в городок, офицеры разместились в небольшом домике в самом центре, принадлежавшем бежавшему ранее афганскому купцу. Напротив был дом местного муллы. А совсем рядом – большой красивый дом одного из самых богатых людей города – Ахмадали. Рассказывали, что Ахмадали учился во Франции, знал несколько европейских языков. А приехав на родину, после смерти отца женился на местной девушке, от которой имел трех сыновей и младшую дочь – любимицу отца.

Свешникову очень не нравилось соседство с муллой, но приходилось по утрам приветствовать священнослужителя, подозреваемого в пособничестве моджахедам. Комендант города – афганский командир Кязимбей – старался не ссориться ни с неверными «шурави», ни с правоверными мусульманами, предпочитая закрывать глаза на действия и тех и других. Поэтому он совершенно нормально воспринимал факт соседства приехавших разведчиков, выдаваемых за представителей командования, и местного муллы, известного своим религиозным рвением и фанатизмом.