Чингиз Абдуллаев - Уйти и не вернуться

Асанов помнит, как залегли бойцы народной армии Афганистана, как поднялся вдруг во весь рост Свешников с призывом следовать за ним. И как ошеломленные бойцы, попавшие под общий гипноз своего командира, зачарованные и покорные, бросились в атаку. Потом, спустя несколько лет, уже узнавший об истории любви Свешникова и незнакомой афганской девушки, Асанов понял, что Петр сам искал смерти в тот день. Словно искупая свою вину и понимая всю трагичность своей любви. А может, наоборот, он не думал о смерти, считая, как все влюбленные, что его охраняет сама судьба. И кто мог знать, что еще прочел он в глазах девушки.

Тело Свешникова привезли в город вместе с телами других погибших. Всю ночь они пролежали у мечети. А утром на лице Свешникова нашли белую тонкую девичью шаль. Никто не знал, как она попала сюда. Может, ветер занес ее на лицо покойного, может, положил кто-то по ошибке.

А на следующий день в колодце нашли тело девушки…

Вот такая история случилась в маленьком афганском городке Бильчираг, почти на самом севере страны.

Все получилось не так, как они планировали. Из-за сильного опоздания они вышли к реке только поздно ночью, практически под утро. Асанов, видя, как устали его люди, разрешил небольшой отдых.

Через три часа, толком не отдохнувшие, они готовы были выступать. Борзунов, Елагин и Машков развернули две большие надувные лодки, которые несли с собой. Каждая из таких лодок, разворачивающихся за считанные секунды, могла вместить четверых-пятерых людей с грузом.

В первой оказались Рахимов, Машков, Семенов, Чон Дин, во второй – Асанов, Падерина, Елагин и Борзунов. Груз постарались распределить равномерно по обеим лодкам.

Течение реки здесь было довольно сильным. Продвижение против течения требовало от всех без исключения максимальной сосредоточенности и внимания.

В десятом часу утра лодки спустили на воду. С интервалом в полминуты обе лодки начали прыгать по волнам.

Им еще повезло, что в это время река Кокча была относительно доступна и течение оказалось не таким стремительным, как в дни весеннего половодья. Тогда Кокча свирепела, неистово разбивая свои волны о прибрежные камни, и пройти по ней не было никакой возможности.

К счастью, ветер наконец стих, и обе лодки довольно уверенно поднимались по течению, огибая многочисленные пороги.

Местность вокруг была малопримечательна. Только голые камни, скалы, горы. Кое-где пробивался невзрачный кустарник.

Берега реки из-за сильных наводнений не были заселены. Селения находились в пяти-шести километрах от реки, что позволяло идти вверх по течению без лишних любопытных глаз.

Асанов обратил внимание, как уверенно держится Падерина в лодке, как ловко владеет веслом.

– Вы смело держитесь, – сказал Акбар.

Самому ему не нравилось сидеть в лодке, с трудом удерживая равновесие.

– Я ходила по Енисею, – улыбнулась женщина, – люблю активные виды отдыха.

Говорить приходилось громко, перекрывая шум реки. Поэтому оба говорили на фарси.

– По-моему, впереди пороги, – сказала Падерина, вслушиваясь в шум реки, – нужно будет нести лодки на руках.

Она оказалась права. Впереди действительно были труднопроходимые пороги и перепады высоты. Тогда приходилось идти к берегу и волочить лодки по земле.

К вечеру они еще не достигли поворота на Джурм, но окончательно выбились из сил. Переход оказался труднее, чем они думали. Асанов вынужден был объявить еще один привал.

Только неутомимый Борзунов, сам Асанов и Падерина сохраняли еще кое-какие ресурсы энергии. До Джурма было еще пятнадцать километров.

Выставив дежурного, Асанов приказал всем спать. В половине четвертого утра его разбудил дежуривший Машков.

– Слышен какой-то шум, – доложил майор. Асанов быстро поднялся, прошел к краю кустарника, где был наблюдательный пункт Машкова.

В нескольких километрах от них были видны огоньки сигарет, вспышки спичек, иногда мелькал приглушенный свет фонарей. Асанов долго вглядывался, пока не услышал негромкие голоса на фарси. Незнакомцы явно кого-то ждали.

«Люди Абу-Кадыра, – понял Асанов, – видимо, их основной отряд дислоцируется у Джурма, и, когда передовая группа обнаружила убитыми своих разведчиков, сообщение сразу поступило сюда. Хорошо еще, что моя группа не попала в засаду на реке».

– Осторожно разбудишь остальных, – почти шепотом приказал он Машкову. – Только очень тихо.

Машков бросился выполнять его указание. Асанов продолжал прислушиваться. Людей было много, в этом не оставалось сомнений. Человек восемь-десять – не меньше.