Эльмира Нетесова - Закон - тайга

Но если не сон, значит, Кравцов накрыл его. Один на один. Но откуда узнал, кто высветил, заложил? Конечно, баруха! Бабы все лажовые. Небось приглянулся ей обходительный, вежливый фраер, и засветила фартового… Кенты такого не отмочат. Сова им по кайфу был.

«Но неужели засыпался? — огляделся по сторонам Сова. Вода уже захлестывала через борт. — Хана! Отовсюду линял. Отсюда — хрен. Знать, крышка. Плавать не умею. А этот фраер прихлопнет здесь. Размажет, как говно. Чтоб не возиться. Не потянет же он меня на своем горбу через реку вплавь. Побоится, гад, того, что я ему горлянку перегрызу».

Вода с шумом окатила Сову с головы до ног. Он едва удержался, чтоб не выпасть за борт. Кравцов в последнюю секунду схватил фартового за шиворот.

— Накрыл, чтоб замокрить? Упер баржу со мной, а теперь поплыл, как говно. И сам не петришь, что нахомутал, зараза? Нет уж, коль припутал, доставь в суд! — испугался Сова, поняв, что Кравцов скорее согласится утонуть вместе с фартовым, чем даст ему хоть единственный шанс на побег.

Сова понимал: попади он под суд — расстрела не миновать. Но это будет потом. Вначале следствие. А там попробуй докажи. Свидетелей не было. Никто не видел. Да и, возможно, снова представится случай к побегу. Ничего нельзя исключать. Ведь раньше получалось. Да и время будет. Пожить. Так хочется жить! Пусть где и как угодно. Но не сдыхать же в самом деле тут, совсем по-собачьи, размазанному фраером или утонувшим в реке. А все из-за него! Фартовый вскочил, бросился на Кравцова и сбил его с ног…

Игорь Павлович ухватился за борт и внезапно рванулся на Сову, уже державшего в руках лом.

Фартовый замахнулся. Лом просвистел рядом. Кравцов, сделав вид, что упал, дернул мокрый брезент из-под ног Совы. Тот шлепнулся лицом вниз. И в ту же секунду оказался завернутым в брезент.

— Дышишь, падла, кайфуешь? — захлебывался злобой фартовый. И внезапно заглох. Вода хлынула на борт баржи. — Отпусти, паскуда! Не мори! Оба накроемся! — кричал Сова, пытаясь вырваться из брезента.

Кравцов сам едва удерживался на осклизлой корме. Понял — баржа зарылась в дно реки. Ниже — некуда. Значит, придется ждать всю ночь, пока не появится какое-нибудь проходящее мимо судно.

Но именно в таких ситуациях счастливый случай не торопится прийти на помощь. И Кравцов, ухватив сверток брезента с Совой, оттащил его на другой борт.

— На хрен я тебе? Ведь понта никакого. Ни с меня навара, ни с мусоров! Ну, грамотку дадут. А за нее и склянки не возьмешь. Пусти! Я в долгу не останусь. Дай слинять. Из-под земли найду. Верну должок. Трехни, какой навар хочешь? Устрою, падла буду! — клялся Сова.

— Только что получил. Молчи, гнида! Либо сдохнем, либо выберемся, — отозвался Кравцов.

— Ты же колымский зэк, не фраер. Усек бы свой кайф. За меня «малина» наличностью выложит.

— Дурак вконец! Не о том болтаешь, Сова. Тут уж быть бы живу. Оба потонем иль вместе выживем, — признал Кравцов, услышав, как трещат ломаемые дном шпангоуты баржи. Долго ли она продержится на плаву? А может, через минуту развалится на куски, скинув со своей усталой спины людей?

— Если не накроемся, не мори! — просил Сова.

Кравцов отвернулся. Ветер стихал. Дождь все еще лил на

голову и плечи, казалось, хотел промочить до костей.

— Ты, когда Кузьму убивал, думал, что и ему жить охота?

— Он фискал! Таким дышать западло. Высветил нас, паскуда. Да и гробанул его попутно. Линял, сам мозгуй, на лесовозе. Почти в Трудовое. Коль в Поронайск пофартило бы, дышал бы, сука. Потом бы его на перо взял. А тут не пофартило фискалу. Ведь не законник, дерьмо. Чего его жалеть? Таких до хрена извели. За всякого не переморишь.

— Фискал, говоришь? О нем в селе никто так не сказал. Жалеют…

— Хрен там жалеть. Я, покуда под нарами в его бараке канал, ждал свой час, всякого наслушался. И о стукаче том. Он с легавым кентовался давно. За нас ему волю дали. А я и перекрыл кислород. Ночью из-под шконки вылез и прикно- кал. Еще старого падлу надо было грохнуть. Да времени не хватило. Легавые на хвосте повисли. Они ж и тебя на Колыме приморили. И тоже не за хрен собачий. Чё ты их тянешь на шее? Они ж лидеры…

— Трофимыча за что бил?

— Старый хрен башли взял, а хавать не давал. Вот и трамбовал его. За свое выдавливал. Мы не на халяву у него жили.

Кравцов удивлялся, что так легко и просто сознался во всем Сова. Он не соврал. Это понимал Игорь Павлович. Ведь вот и сам тогда в бараке тоже подумал, что Сова вскочил в барак днем. А дождавшись ночи, убил Кузьму. Видно, и впрямь: перед реальной угрозой смерти многие становятся откровенными.