Эльмира Нетесова - Клевые

Егор горько вздохнул. И вдруг приметил, как двое людей направляются от калитки к дому.

— Чего им надо в такое время? — увидел, как вошедшие, огибая дом, пошли к чердаку. Егор накинул телогрейку, взял топор, вышел во двор, заспешил к чердачной лестнице. Люди уже влезли на чердак, о чем-то глухо переговаривались. Егор убрал лестницу, положил на землю и крикнул:

— Эй! Кто там? Что нужно?

В проеме чердака высунулась чья-то голова. Увидев, что лестницы уже нет, завопила:

— Не поджигай! Сами сгорим! Этот хрен стремянку стыздил!

— Врежь ему по колгану! Чего вопишь? — донеслось изнутри.

— Как врежу, сам его достань! Он же, гад, внизу! А мы, как пи- деры в параше! — увидел Егор пламя, разгорающееся на чердаке.

— Прыгай! — послышалось сверху.

— Звезданулся! Тут тебе не шутки! Без ходуль останешься. А тот козел еще и по кентелю погладит!

— Ботаю! Линяем! — высунулся второй. И, глянув вниз, потребовал: — Ты, падла! Поставь стремянку сюда! Не то всажу маслину в тыкву! Шустри, хорек!

— А по локоть не хотел? Поджарьтесь малость! — заколотил кулаком в окно, будя сестру и мать. — Звони в пожарную, чтоб мчали сюда! — крикнул высунувшейся Тоньке и, встав перед чердаком, ждал, что предпримут те двое.

Пламя на чердаке росло. Егор поднял жердь, оттолкнул дверь от стены, захлопнул чердак и, поддев щеколду, закрыл дверь чердака наглухо.

Дым пошел через все щели, начал потрескивать шифер, когда к дому подъехала пожарная и милицейская машины.

Пожарники быстро развернули шланги, направили тугие струи воды в проем, оттуда донеслись вопли:

— Легше! Мать твою!

— Утопили, падлы! Приморил, гад! Сучий потрох! Попадись в клешни, глаз на жопу натяну!

Оперативники милиции быстро спустили вниз двоих поджигателей, сунули в воронок.

Вездесущий Вагин, обойдя дом и не увидев ни одной бабы, довольно хмыкнул, похлопал Егора по плечу:

— Вот так-то оно лучше. И себе, и другим спокойнее будет. А с этими мы разберемся сами! Уж я их тряхну, если они не твои кенты и не клиенты, спи спокойно! Ущерб возместят, как милые!

Егор сидел понуро. Хотел в доме полы перестелить, теперь всю крышу, чердак, все потолки ремонтировать придется. Где взять силы, деньги? — скрипел зубами от досады.

— Ты, радуйся, что живы остались. Никто не сгорел. И дом

слегка пострадал. Твое счастье — не спал. Иначе к утру угольки одни остались. Тут слегка опалило. Вовремя хватились. Как и я! Тоже не опоздал! Моих пацанов ваш Антон уже приноровил к воровству. Я все занят был. А тут вижу, дело кисло. Обоих прижучил ночью. Курили в спальне! Как хватил их! Взвыли не своим голосом. Фартовых колол! А уж своих и подавно! Все выложили сопляки. Признались, где обосрались! Я их в бараний рог до утра крутил. Все выдавил. До капли. Потом по-доброму потолковали. И договорились. Через два дня я их отправил в Калининград. А к Антону сам пошел на обговоренную встречу. Но тот не появился. Знать, опередили меня. Кто-то поймал гада! Только сучонка пришла. Я ее за шиворот и в машину засунул, привез в отделение. Поговорил с сикухой. Вызвал отца и мать. Они от нее отказались сразу. Пришлось устраивать ее. Как ни говори, почти родня! — сплюнул зло:

— Теперь на хлебозаводе. Работает и учится! В общежитии приткнулась. Звонил вчера. Вроде не срывается пока…

Егор слушал вполуха. Ему не интересны были чужие заботы. Он думал о своем.

Вечером уже от Тони узнал, что милиция и впрямь расколола поджигателей. Они оба вернулись из зоны совсем недавно. Жили у бомжей. Там и познакомились с Маринкой. Она их нашла. Бомжи отказались поджигать дом, где жили люди, не сделавшие им ничего плохого. Выгнали проститутку? Пусть другое жилье сыщет. Зачем губить четыре души, средь них ребенок и старуха! Легко ли оставаться в зиму без крова? Это каждый знал по себе.

Не польстились на деньги! Бомжи не считали себя преступниками, не продавали убежденья. Каждый еще недавно имел свою семью. Пусть не повезет жить вместе, зато и при случайной встрече не придется краснеть за время, прожитое в разлуке.

Лишь недавние зэки не устояли. Им было наплевать на мораль. Хотелось жрать, курить и выпить. Хотелось бабу. Из всех пожеланий получили лишь последнее. Остальное — деньги — обещала отдать, когда увидит сгоревший дом.

Всего сто долларов… В другой бы раз и говорить не стали б о такой сумме. Но выбора не было. Вот и согласились, промяв Марину в темном пролете метро. Они не насытились ею, баба торопила.

Где должны встретиться и получить деньги, как выглядит Маринка, все рассказали мужики, и милиция уже под вечер без особого труда арестовала бабу. Она отказывалась от всего, не узнавала мужиков, говорила, что сама покинула дом Егора, простившись по-доброму, не держа на хозяев никакого зла. Что никому никогда не грозила. Да и ничего не может сделать плохого, потому что по своей природе она — лишь слабая женщина, обманутая и обиженная судьбой.