Эльмира Нетесова - Месть фортуны. Дочь пахана

— Смотри, Гнида, чтоб тобою ненароком по тяжкой не попользовались фартовые — в ходке!

Гнида рассвирепел. Но Шакал и того хуже отмочил. Взял его с кентами в дело, Дрезина велел. Все шло как по маслу. Банк тряхнули начисто. Но линяя, задел кто-то сигнализацию. Милиция тут же загоношилась. Одного пришлось по кентелю погладить. Пока «сидоры» с купюрами сбросили вниз кентам, тот милиционер очухиваться стал.

— Давай Гниду вместо кляпа затолкаем в пасть лягавую! — предложил Шакал кентам. Те, не подумав о шутке, ухватили Гниду за душу. Тот вырвался. Вылез из банка. И все мечтал отплатить Шакалу за ту шутку.

— Ну так что вякнете? — спросил Дрезина у паханов.

— Как ты, так и мы! — подал голос Гнида.

— Чего заткнулись? — не понимал пахан.

— А что трандеть на халяву? Лажанулся не Шакал, его зелень. Он за нее не отвечает. Да и кенты не в чести. Фаршманулись, как последние фраера! Если не думали давать долю, на хрен клялись, да еще и трамбовали? Нет! Тут поровну отмочено. Если Задрыгу наказывать, то и этих так же надо! — предложил Медведь.

— Ишь, шустрый! Итак кенты по ходкам канают. А ты раскидался! — возмутился Дрезина.

— Одну Задрыгу брать за душу? Это уже не по фартовому! Лажанулись все! Тут либо всем отпускать, либо каждого за жопу брать! — вставил Сапер.

— Они — фартовые! А Задрыга кто? Разве ровня законникам? С хрена одним разом? Если ей теперь спустить, что дальше отмочит? Чьи кентели покатятся? — подал голос Гнида.

— Твои! — твердо ответил Шакал.

— С хрена звереешь? Враждовать в моей хазе 7-повысил голос Дрезина.

— Слово есть, — ответил Шакал, и оглядев всех, остановил взгляд на Гниде, заговорил веско:

— Гниду вы знаете все. Я тоже считал его честным вором. Но…

— Завязывай, Шакал! Лажать кента — западло! Почему до схода молчал? Теперь, когда он вякнул не по кайфу тебе, решил его фаршмануть? — наливались кровью глаза Дрезины.

Гнида осмелел, почувствовав поддержку, вприщур глянул па Шакала. Усмехался злобно.

— Почему Дрезина кенту хайло заткнул? Может, серьезное вякнет. Ведь вчера из ходки. Когда успел бы трехнуть? — вступился за Шакала Жмот

— Он здесь до сходки возник. Нет у меня веры в запоздалое слово, — осек Дрезина и спросил.

— Так что надумали, кенты?

Худосочный, желтолицый Пузо ерзал на стуле, поглядывал в окно. Ему плевать на все, лишь бы успели кенты тряхнуть меховой. Сегодня туда товар завезли. Пахану не терпится глянуть, что приволокут фартовые, какой навар возьмут? Что ж до Шакала, он мало знал его, их тропинки не пересекались. Ему хотелось скорее слинять отсюда — к своим. Только бы у них выгорело.

— Чего дергаешься, как на еже? Иль — вякнуть хочешь? Вали! — предложил Дрезина.

— Кончайте разборки! Жизнь и без них коротка. Решайте скорее!

— А и правда, чего резину тянем?

— Кенты? Я тоже за то! Коль сход решит — так уж по чести! Нет в деле вины одной Задрыги! И я так думаю, что старый Сивуч не сумел ей в мозги вложить дозволенное и запретное. Коль так, надо наказать Задрыгу и забрать ее от Сивуча!

— В малину ее! В Черную сову! В делах живо оботрется и допрет до всего сама!

— Верняк! Пускай Шакал от нее волком взвоет! — пожелал Гнида, испугавшийся попереть против всех.

— Ас кентами Князя как будем? — спросил Дрезина.

— Я же ботал до схода, берусь вместе с кентами достать их из тюряги! — перекрыл голоса всех Шакал.

— А для чего тебе их выручать? — удивился Дрезина.

— У нас свои счеты! — оборвал Шакал.

— Закон нарушать?!

— Не дергайся! К тебе их приведу! Всех троих! — пообещал Шакал и повернувшись к паханам, сказал:

— В этой ходке канал со мною в бараке один фартовый по кличке Тюря. Вряд ли кто из вас, кроме Гниды, знает его. Они отбывали в Сибири. В номерной. Три года назад. Вместе в бега намылились. Слиняли из зоны. Неделю в тайге блудили, в снегах. А когда нашли дорогу, Тюря уже ходули поморозил. Хилять не мог. Хамовки мало осталось. Но Гнида есть Гнида! Все забрал у кента до последнего сухаря. И бросил одного. В снегу… Живого. Но обмороженного! Тюря просил убить, чтоб не досталась душа зверю.

Но Гнида рассмеялся. И ушел. Целую ночь тот отбивался от волков. А утром его нашли местные жители. В нем уже жизни почти не осталось. Взяли они Тюрю, выходили. На ноги поставили. Да кто-то из деревенских высветил. За ним

приехали. Замели по новой. Те жители деревни Тюре и теперь грев посылают. Ждут его. А не фартовые… Не бросили, не прохиляли мимо, не вырвали последнее из зубов. И ту, мороженую пайку, не отняли у обессилившего. Да за такое! — скрипнул зубами Шакал.