Андрей Константинов - Вор (Журналист-2)

Вот и Юрию Александровичу она рассказывала мало. А ведь знала, что он в жизни не брал музейного…

Нет, в Эрмитаж картину нести было просто глупо. Все равно что подставить свою шею, а заодно и шею Ирины под топор… А куда тогда? В милицию? Не по «понятиям» это было для Барона… Да и не верил он ментам, слишком много среди них ссученных появилось за последнее время… В Комитет отдать? Так развалили Комитет, и комитетчики уже не те стали, все никак после прошлогоднего клоунского путча опомниться не могут, сидят на жопах ровно, никуда не лезут, ни во что не вмешиваются — сокращений боятся, массовых увольнений и «демократических чисток»… В такой ситуации рассчитывать на их защиту, наверное, особо не стоило…

Вот и выходило, что как ни кинь — всюду клин. И так плохо — и эдак нехорошо… Патовая ситуация с этой «Эгиной» сложилась, как в старой присказке: «»Я медведя поймал!» — «Так веди его сюда!» — «Рад бы, да он меня не пускает!»».

Упустил, упустил Барон время — надо было бежать одному. Спастись, может, и не спасся бы, но по крайней мере успел бы охотничков помотать, увел бы их подальше от Ирины… А теперь получается, что она хранительницей стала — на воле только она одна знает, где находится тайник Барона и какой код нужно набрать, чтобы сейф открылся… Правда, одно хорошо — об Ирине никто вроде бы информацией не располагает: ни в мусорских картотеках ее нет, ни братва о ней ничего никогда не слышала — не афишировали они свою связь с самого начала, опасались друг дружку скомпрометировать, даже встречались тайно, словно любовники при живых муже и жене… Хотя и были оба одинокими…

Теперь Барон благодарил Бога за то, что он надоумил скрывать ото всех Иру — может, и не найдут ее. Нет, нельзя на это рассчитывать, один раз уже понадеялся, что беда стороной пройдет, — вон что получилось… Возьмутся искать по-настоящему — могут и выйти на Ирину. Значит, нужно срочно придумать что-то…

За этими тяжелыми раздумьями Юрий Александрович не заметил, как довел его контролер до хаты — очнулся, лишь когда захлопнулась за ним тяжелая дверь, когда вошел в больные легкие спертый воздух камеры… На этот раз старика встретили по-другому — к нему сразу подскочил какой-то сиделец невысокого роста, лет сорока пяти, с лицом неприметным, если в глаза не вглядываться…

— Проходи, дорогой, проходи, — негромко заговорил мужик. — Что же ты сразу не сказал, не объявился? А то малява [31]к нам поступила, мол, к вам сам Барон пожаловал, а мы — в незнанке полной… Может, перекусишь чего? Мигом сообразим.

Барон не считал себя суперзвездой на небосклоне современной преступности и манией величия не страдал. Но проявленное внимание ему было приятно — значит, не совсем еще забыты традиции, помнят еще… От предложенной еды, впрочем, Юрий Александрович отказался — в последнее время аппетит у него пропал начисто, и старик высыхал буквально на глазах…

— Есть не хочешь — так поспи чуток. — Мужик быстро смахнул со своей койки невидимую пыль, оправил смятые простыни.

— Спасибо… — Юрий Александрович почувствовал слабость в ногах, его даже качнуло немного. — А ты-то как же, бродяга?

— Я наспался, посижу пока… А ты ложись, отдохни — на тебе же лица нет.

— Спасибо, — повторил старик и протянул мужику руку. — Звать-то тебя как?

— Федором, — улыбнулся мужик, посверкивая в полумраке белками глаз. Он бережно пожал сухую и легкую ладонь Михеева и покрутил головой. — С самим Бароном в одной камере сидел… Расскажу — не поверят…

Их негромкий разговор, видимо, достал того стриженого, что недоразобрался с Юрием Александровичем. Зубило свесился с нар и злобно рыкнул:

— Хорош пиздеть. Поспать не дадут! Барон какой-то выискался… — Парень приподнялся на локте и с презрением посмотрел на Михеева. — Это он, что ли, Барон? Сперматозавр задроченный…

Федор дернулся было к качку, но старик рукой остановил его движение, сказав негромко:

— Не стоит… Федор закусил губу, резко выдохнул сквозь зубы и так же негромко прошептал:

— Ты бы, паря, полегче языком своим мел. Утомил уже всех… Как бы не пришлось ответить за слова-то…

— Чи-во? — удивился Зубило, явно напрашиваясь на продолжение конфликта. — Чи-во, чи-во?!

— Оставь его, бродяга, — положил руку Федору на плечо Юрий Александрович. — Не то сейчас время… Жизнь его сама научит… Как на зону попадет — мигом обломается-обтешется… Паренек-то, видать, недели две как из спортзала… Ничего, землицу потопчет — быстро уму-разуму научится. От судьбы не уйдешь…