Андрей Константинов - Вор (Журналист-2)

— Конечно… — Она снова промокнула глаза платочком. — Я и сама… Просто я не знаю, что делать… А Юра предупреждал, что за этой картиной охотятся очень страшные люди, которые не остановятся ни перед чем… Вы это понимаете?

— Я это очень хорошо понимаю, — ответил Обнорский. — Может быть, даже слишком хорошо…

— Так что же вы предлагаете? — Ирина Васильевна постаралась взять себя в руки и теперь смотрела на Андрея с надеждой, с верой, что он действительно знает выход из тупика, в котором она оказалась.

— Что предлагаю? — Специально разработанного плана у Серегина не было. — Я так понимаю, что «Эгина» в Питере?

— Да, — кивнула Гордеева. — У меня на даче, в Соснове…

— И вы не побоялись ее там оставить? — удивился Обнорский.

— Юра считал, что там она будет в наибольшей безопасности… Кому придет в голову ее там искать… Ну и он еще дополнительные меры безопасности предпринял… Чтобы чужой взять не мог…

— Хорошо, — кивнул Андрей. — Вы когда в Питер возвращаетесь?

— Сегодня уезжаю. Завтра мне с утра на работу обязательно нужно. — Гордеева вздохнула — словно всхлипнула. — У меня теперь ничего, кроме работы, и не осталось.

Обнорскому очень хотелось сказать этой разбитой горем немолодой женщине что-то утешительное, но он по опыту знал, что в такой ситуации у человека может запросто начаться истерика, поэтому и говорить начал достаточно сухо и деловито:

— Стало быть, так… Я к вечеру в пятницу тоже постараюсь в Питере быть… А утром мы с вами поедем к вам на дачу и заберем «Эгину». Поедем порознь, вы мне сейчас адрес дадите… Потом вернемся — и сразу ко мне в редакцию, в «Лениздат»… Черт, мы по субботам не работаем… Но это не важно, там я сразу обзваниваю всю городскую прессу — и мы устраиваем большую пресс-конференцию… С телевидения приедут, с радио… И в милицию сразу звоним… Тогда уже ни у кого ничего замять не получится — слишком много свидетелей будет… Есть, правда, вариант, что у вас небольшие проблемы начнутся: при желании на вас навесить укрывательство краденого можно… Но, я думаю, мы вас отобьем, ведь преступного-то умысла у вас не было…

— Не беспокойтесь обо мне, Андрюша. — Она легонько дотронулась сухими длинными пальцами до его локтя. — Я уже теперь ничего не боюсь.

— Хорошо, — ободряюще улыбнулся ей Обнорский. — Давайте я запишу ваш телефон в Питере и адрес дачи… Я вам в пятницу вечером обязательно позвоню — для подтверждения, что все в порядке.

Она продиктовала ему телефон и адрес и вдруг спросила, будто вспомнила о чем-то очень важном:

— Ой, Андрюша… А как же мы повезем-то ее из Соснова? На чем? Это же огромная ценность… Страшно…

— На электричке повезем, — пожал плечами Серегин. — Там мы меньше на себя внимания обращать будем. Кому в голову придет, что Рембрандта так вот везут?… Ничего, проскочим…

— А может быть, лучше сразу милицию вызвать?

— Нет, — жестко ответил Андрей. — Милицию мы на пресс-конференцию пригласим… Чтобы и у них дороги назад не было… Милиция у нас, Ирина Васильевна, теперь настолько всякая и разная… У меня возможности убедиться были…

— Хорошо, хорошо, — закивала Гордеева. — Вам, конечно, виднее… Значит, я буду ждать в пятницу вечером вашего звонка… Я вам верю… Не знаю почему, но я вам очень верю.

— Спасибо. Да… И вот еще что… Вы, когда в Питер вернетесь… вы постарайтесь быть как-то понезаметнее, что ли… Не привлекайте к себе лишнего внимания… Я не думаю, чтобы вас сейчас специально искали, но все-таки… Ладно?

— Ладно, — печально улыбнулась Ирина Васильевна. — Я постараюсь сделать все как надо…

Они поговорили еще минут десять о разных деталях того, что им предстояло сделать через два дня, потом перерыв закончился и Гордеевой нужно было возвращаться в конференц-зал. Прощаясь, Андрей чуть задержал ее руку в своей:

— Простите, Ирина Васильевна… Дурацкий вопрос… А эта «Эгина»… она что, точно подлинник?

— Да, — без тени сомнения ответила Гордеева. — Это Рембрандт.

— Я вот только одного тогда не понимаю, — пожал плечами Андрей. — Кому же она предназначалась? Кто бы смог ее купить? Зачем нужна вообще была вся эта афера?

— Юра тоже не мог понять этого, — вздохнула женщина. — Он предполагал, что для «Эгины» был покупатель где-то за границей… Михаил Монахов мог его найти… Это ведь у него на квартире Юра… картину… — Она запнулась на мгновение, виновато взглянула на Андрея и продолжила: — Нашел. Потом по каким-то причинам сделка могла расстроиться, а нового покупателя найти было очень трудно… Рембрандта ведь очень тяжело продать незаметно…