Андрей Константинов - Выдумщик (Сочинитель-2)

— Андрей… Ты сейчас все-таки иди в квартиру — я постараюсь управиться побыстрее… А когда вернусь, поговорим… Наверное, пришла пора рассказать тебе поподробнее о… некоторых обстоятельствах из моей жизни… Ты о них не знаешь… Раньше я не решалась, да и не могла посвящать тебя в кое-какие нюансы… А теперь…

— Что-то изменилось? — улыбнулся Обнорский. Улыбка его была хорошей — доброй, понимающей, без оттенков ерничества или сарказма.

— Изменилось, — серьезно ответила Катя. — Конечно, изменилось… Я тоже о тебе многого не знаю — но… Ты перестал быть для меня чужим… Я тебе верю, Андрюша…

Она сказала все это спокойно и чуть ли не торжественно — так, что Обнорский даже смутился, а потому попытался спрятаться по привычке за иронию:

— Душевно вам признателен, не ожидал. Тронут. Ударным трудом постараюсь оправдать высокое доверие.

Андрей резко, по-офицерски, наклонил и тут же поднял голову и даже попытался щелкнуть каблуками — в сидячем положении. Катя не обиделась, что он так по-шутовски отреагировал на ее серьезное признание — женское чутье помогло ей понять, что он просто-напросто растерялся, и не только растерялся, а и растрогался… Катерина снова глянула на часы и чуть ли не закричала в голос:

— Да вылезешь ты наконец из машины или нет?! Я русским языком тебе в сотый раз объясняю — времени у меня нет, я уже опоздала!!

— Все-все-все, — засуетился Обнорский. — Ухожу-убегаю… Ой — самое важное забыл!

— Что еще?! — простонала Катя.

— Один поцелуй для солдата, девушка — на дорожку…

Андрей умильно посмотрел на нее и, не дожидаясь согласия, поцеловал. А потом сразу выскочил из машины…

В Катиной квартире Обнорский распаковал свои вещи, пошлялся по комнатам, потом прилег на диван, но заснуть не смог — помешало непонятное возбуждение, предчувствие чего-то важного, что должно было произойти в этот вечер… Не зная толком, чем себя занять, Андрей вдруг решил приготовить ужин — он подумал, что Кате будет приятно вернуться к уже накрытому столу. Готовил Серегин, кстати говоря, неплохо — сказывалась йеменская и ливийская практика, да и российская холостяцкая жизнь привила определенные кулинарные навыки… Особо мудрствовать Обнорский не стал — приготовил салат из свежих огурцов и помидор, порезал хлеб, сыр, салями, пожарил картошку и поставил тушиться на медленный огонь размороженное в микроволновке мясо… Затем он тщательно сервировал стол, украсил его свечами, бутылкой красного вина и минеральной водой… Получилось неплохо — а тут и Катерина как раз вернулась. Она открыла дверь, сняла свое длинное светлое пальто и сразу же заторопилась на кухню.

— Ты, наверное, голодный? Сейчас я что-нибудь приготовлю…

— Давай-давай, — сварливо откликнулся Обнорский, хитро улыбаясь. — А то, понимаешь, шляется неизвестно где… Бизнес-леди… А дома — мужик некормленный-нетраханный… Феминистка…

Войдя на кухню, Катя ахнула и даже прижала руки к груди:

— Боже ты мой! Это… Это все ты сделал?

— Нет! — оскорбление хмыкнул Серегин. — Девчонки из королевской столовой забегали — помогли…

— Боже ты мой! — Катя сияющими глазами посмотрела на довольного произведенным эффектом Андрея и, опустившись на стул, покачала головой: — Хочешь — верь, хочешь — нет, но мне в первый раз такое… Мне никто никогда…

— Ну, что же, — светским тоном ответил Обнорский. — Приятно хоть в чем-то быть первым…

Он по-жлобски цыкнул зубом и еле успел увернуться от тапка, которым в него немедленно запустила Катерина. Тапок ударился о дверной косяк, а Серегин немедленно заголосил, воздевая руки кверху:

— Вот она!! Вот она — женская благодарность! Все видали?! Нет, все или не все? Люди — посмотрите на эту женщину! Ейный мужик тут с дороги надрывался, чтобы ее же ублажать-умилостивить, а она в него с порога, понимаете ли — тапкой… Два мира — две демократии… Бизнес-леди!!

Последние слова Серегин произнес, как ругательство, с непередаваемым презрением. Катя засмеялась:

— Ну, я же не попала…

— А если бы попала? А вдруг — попала бы в голову?! Это ж надо: в живого человека — тапкой! Нет, чтобы…

— Чтобы «что»? — спросила Катя, лукаво улыбаясь. — Имеете просьбы, пожелания? Просите смело, сударь, заслужили…

— Ага, — Андрей сразу сменил кликушеский тон на деловой. — А что просить можно?

— Все, что угодно! — величественно повела рукой Катерина.

— Угу, — сказал Обнорский, почесал нос и тут же выдал: — Ну, раз такой нам шансец выпал — тогда… Тогда… Тогда — я хочу стриптиз!