Андрей Константинов - Выдумщик (Сочинитель-2)

Обнорский закурил сигарету и уперся невидящими глазами в лобовое стекло. Его охватило странное возбуждение, какое-то предчувствие открытия, что ли… Андрею казалось, что еще совсем чуть-чуть — и в голове его все-таки сложится комбинация, над которой он безуспешно бился уже несколько месяцев… Однако преодолеть это «чуть-чуть» пока все же не удалось — Андрея бросало то в жар, то в холод, он даже зубы сжал, пытаясь таким образом стимулировать работу мозга, но…

Добился Серегин только того, что у него вдруг разболелась голова, и Катерине пришлось заехать на ближайшую заправку — купить воды, чтобы Андрей смог запить таблетки… Впрочем, когда они добрались до дома — боль уже унялась, да и Обнорский малость поуспокоился. Катя даже не стала подниматься в квартиру — передала Андрею ключи, чмокнула его в щеку и сказала:

— Ну, сударь, ведите себя хорошо, ждите меня — а я постараюсь с Олафсоном все побыстрее утрясти…

Андрей уже собирался выйти из машины, но, услышав фамилию Катиного компаньона, замер:

— Олафсон? Фамилия твоего компаньона — Олафсон? Говоришь, он «русский швед»? А зовут его, часом, не Константином?

Теперь уже пришел черед Катерины округлять глаза:

— Константином и зовут… А откуда ты знаешь?

Серегин обалдело покрутил головой, хмыкнул и протянул:

— Господи, ну до чего же тесен мир! А наш Питер — так это, вообще, деревенька, где все друг с другом постоянно сталкиваются… Елки-зеленые… Костя Олафсон — живая «легенда» универа, по крайней мере двух его факультетов… Катя, а Костя сейчас женат?

— Женат, — кивнула ничего не понимавшая Катерина.

— Женушку случайно не Ритой зовут?

— Ритой…

Обнорский хлопнул себя ладонью по колену и расхохотался:

— Ну, блин… Эта Ритка со мной вместе училась, на восточном факультете, чтоб ты знала… Там такая история была, умереть — не встать…

— Какая история?! — окончательно вышла из себя Катерина. — Можешь толково и быстро все объяснить? Я же опаздываю, а это в Швеции не принято…

— Ничего, — давясь смехом, ответил Андрей, доставая очередную сигарету. — Был бы твой компаньон настоящим шведом, а то — Костя Олафсон… Он поймет… Он сам был когда-то человеком крайне необязательным и при этом «напарил» очень многих приличных людей… Эта Рита-Маргарита, пардон, фру Олафсон, как я уже говорил, у нас на востфаке училась, причем происходила она из приличной «комитетовской» семьи — папаша у нее, по-моему, полковником был… Собственно говоря, и дочке он «комитетовскую» карьеру прочил — если бы она, неблагодарная, не влюбилась в известного фарцовщика, а по совместительству студента филфака Костю Олафсона, который ее и сбил с пути и с панталыку… Кличка у Кости была — Сон, кстати. Этот Сон что умудрил: он надумал из Союза свалить — вместе с Ритой, но самих по себе их не выпускали. Так Костя выдал Риту замуж за какого-то иностранца, сам женился на доверчивой шведке — и привет, Россия! Спасибо за счастливое детство! В свое время эта история много шуму наделала — только потом уже все поняли, какой у Кости в башке гениальный план с самого начала был… А Рита как свою роль сыграла! Все же убеждены сначала были, что она замуж за дурака-датчанина по любви выходит… Папаша-«комитетчик», говорят, перед дочкой на колени падал: «Не губи, родная, не выходи за супостата-капиталиста, меня же в дворники разжалуют, одумайся, доченька, зачем тебе мир наживы и чистогана?…» Ну, а потом, когда Костя и Рита эмигрировали по отдельности — они развелись и воссоединились, и зажили мирно и счастливо… А еще они, оказывается, фирмочку с нашей Катей Званцевой открыли… Ну — тесен мир…

Катя задумчиво посмотрела на смеющегося Обнорского и покачала головой:

— Фирму они открыли не с Катей Званцевой и даже не с Рахиль Даллет… А с ее мужем — Аароном Даллетом…

Катерина замолчала — она вспомнила Вадима Петровича Гончарова, вспомнила свои давние подозрения, что деньги за кордон Вадиму помогали перетаскивать люди из «комитета»… Да и как иначе было объяснить то, что у Гончарова все получалось — и деньги он вывез, и подлинными документами на другие имена обзавелся, и вопросы с недвижимостью за рубежом с легкостью решал… Это в советское-то время! Катя давно предполагала, что без людей «конторы» Вадим Петрович не обошелся… А теперь вот — и Обнорский один интересный нюанс для размышлений подбросил: оказывается, у Кости, с которым Вадим когда-то совместную фирму открыл, тесть-то был «комитетчиком»… А может быть, «гениальный план» на раздельную эмиграцию вовсе и не в голове Олафсона сложился? Как знать, как знать… И не проявятся ли однажды реальные компаньоны покойного Вадима? Не предъявят ли они свои права на «наследство» Гончарова? Но серьезно обдумать эти варианты стоило, наверное, позже… Катерина нервно взглянула на часы и решительно сказала ушедшему в какие-то свои мысли Обнорскому: