Эльмира Нетесова - Выскочка из отморозков

— Откуда?

— Сам проговорился сто раз. А мужик мужика никогда не проведет. Я тебя по глазам и без слов понимаю.

Борька согласно кивнул:

— Знаю! Я тебя тоже.

— Одно удивляет в тебе, Борис, как при твоем характере сумел сохранить постоянство в выборе главного? Годы прошли, а ты по-прежнему любишь Ирку и собираешься поступать в Суворовское. Кстати, как твоя девчонка относится к этому?

— К армейке? Спокойно. Сказала, что я ей дорог и в погонах, и без них, лишь бы мы были вместе. Ее не пугает будущее, даже если вся жизнь пройдет на колесах, обещает выдержать.

— Она еще слишком молода. Девчонка не девушка! Какой с нее спрос? Много раз может изменить свое мнение.

Не полагайся вот так слепо на ту, которая еще из детства не выскочила.

— Ты не знаешь ее и не говори лишнее.

— Я только предостерег. Чтоб потом, случись разочарование, оно не убило бы тебя! Не верь девчонкам без оглядки! Да! Они дарят крылья любви. Но первыми их подрезают! Не приведись столкнуться с таким, но женщины могут обратить в беду любую сказку. Не всякий способен пережить такое фиаско. Сейчас она называет тебя любимым, а другого может называть родным. Но это не значит, что соврала! Просто они так устроены. Им нужны постоянные перемены и восторги. Ну и еще…

— А что еще? — заинтересовался Борис.

— Возможность жить легко и красиво, не вкладывая ни во что собственные силы.

— Ну, это другие. Ирка не такая.

— Она еще ребенок, и говорить о ней всерьез сегодня бессмысленно… Тем более что впереди у вас годы, а время само проверит каждого.

Борис умолк задумавшись. Герасим сел за круг. Жизнь вошла в свое привычное русло.

Парнишка смотрел на отчима и думал: «Сколько времени прожито под одной крышей с этим человеком. Четвертый год… Не много. А пережитого не счесть. Он заставил пойти в школу, защищал и вступался, случалось, ругал, бывало, советовал, но никогда не оттолкнул, не остался в стороне чужим человеком, жил нужным и мне, и матери. Он никогда не сетовал на свою судьбу, не жаловался на неудачи, помогал семье, не ожидая для себя ничего. Но до сих пор, вот ведь глупость, относимся как к чужому. А почему? Ведь даже я никак не называю его».

Мальчишке стало неловко. А тут еще Герасим улыбается понимающе, будто подслушал мысли.

Почему битые горем люди так долго и тяжело привыкают друг к другу? Вероятно, из-за прежних предательств и подлостей родни и друзей. Где ж после всего случившегося поверить чужому, если не осталось тепла ни в сердце, ни в памяти, а жизнь, как пересохшая река, уже не звенит, не смеется и никого не радует.

Борис осматривается вокруг. Как изменился за это время дом! Он уже не похож на ветхую лачугу. Весь выпрямился, выровнялся, выздоровел. И все ж… Вон в том, самом темном углу он годами играл с единственной машинкой, что подарила на день рождения мать. Борька прятал ее от отца, чтоб не разломал, не растоптал в пьяном кураже. Мальчишка закутывал ее в одеяло на ночь, а днем, когда дома не было никого, разговаривал с ней, как с единственным другом. У нее даже свое имя имелось — Жорик, так сам назвал. С годами машина постарела, облупилась краска, она вся стала скрипеть, а потом и вовсе заржавела. Другую игрушку Борьке не покупали, а подарить никто не догадался. Не разрешили ему завести ни щенка, ни котенка. Их нечем стало б кормить, охранять тоже некого, а мыши в пустом доме не водились.

Борька помнил, когда мать привезла в дом телевизор. На такси. Долго копила она на него. Купить решилась, когда не стало в семье Николая. Ох и радовался пацан покупке! Про двор и улицу мигом забыл. Все передачи подряд смотрел. Танцевал и пел под телевизор, увлекся мультиками. А уж фильмы — ни одного не пропустил. Телик стал самым лучшим другом, а потому стоял на видном месте. Из любого угла дома можно было смотреть передачи, а голос диктора слышался и в коридоре.

Мать редко смотрела телевизор, лишь по выходным. В другие дни не до него, поздно возвращалась с работы.

А вот этот угол, возле входной двери, самый невезучий. В нем валялся пьяный отец. Отсюда в мать и Борьку летела грязная обувь. В этом углу алкаш чаще всего ловил и избивал домашних.

Тут, рядом с печкой, отца взяли в наручники милиционеры и увезли из дома.

«Но почему они не ладили? С чего он запил? Ведь жить с ним было невмоготу! Другие расходились, а мои, что их связывало?»

— Пап! Зачем ты пьешь? За что бьешь нас с мамкой? — спросил как-то Борька отца, проснувшегося утром возле порога.

— Не от хорошей жизни бухаю, сынок! Вырастешь, сам поймешь. А вламываю за все разом. Не понимаете, не цените и не любите меня. Ни ты, ни мать! Понял? Если б уважали, не приходилось бы клянчить на бутылку. Сами б покупали…