Эльмира Нетесова - Подкидыш

«Замерз навовсе, соколик наш! А ну, присядь к печке, согрейся. А хошь, на лежанку! Я тебя тулупом укрою!» — словно наяву услышал голос Варвары. И, отогнав его, свернул к дому. Поднялся по лестнице. Прислушался. Из квартиры — ни звука. Позвонил.

— Кто там? — раздался незнакомый голос.

— Николай! Откройте! — сказал требовательно.

Щелкнул ключ в двери. На пороге молодая

женщина вход загородила. Смотрит строго:

— Вам кого?

— Я—Николай! Арпик дома?

— Вы — отец Павла?

— Да. Я его отец!

— Входите!

Николай вошел в темную прихожую.

— Не раздевайтесь. У нас холодно. Топят плохо. А свет — с перебоями, мерзнем. Все переболели. Мать в спальне. В постели лежит. Уже две недели. Пневмония у нее. Вы подождите, я ее подготовлю к встрече. Ведь ей сказали, что вы…

— Что — я? Умер, что ли?

— Ну да! Так сказали. На дороге убили и в реку скинули.

— Кто сказал?

— Не знаю. К матери приходили. Меня не было дома. Мать еле пережила. А теперь даже не знаю, как ей сказать о вас?

— Не надо бояться. Я сам зайду. Меня не впервой хоронят. А я, как заговоренный, снова возникаю! — хохотнул Николай и вошел в спальню.

— Ты? Не может быть! — приподнялась Арпик, прикрыла рот рукой.

— Откуда ты?

— С того света! Не видишь, что ли? Живой и здоровый!

— А мы по тебе давно сороковины отметили! — вырвалось на ужасе.

— Поторопились меня оплакать!

— Господи! Да как же так? Зачем зло шутить? Ведь мы поверили! Столько денег на поминки извели! А ты живой!

У Николая все внутри похолодело, словно и впрямь только из гроба вылез:

— Выходит, зря выжил. Не стоило воскресать. Коли успели оплакать, мертвецу никто не рад. Его не ждут. И ты уже себя вдовой назвала, свыклась?

— Николай! Это нелепость! Ты жив? — вгляделась Арпик в лицо.

— Кто тебе сказал, что я умер?

— Человек пришел. Такой громадный, лохматый, горластый. И спросил: «Кто тут баба Николая?» А мы с Наташкой вдвоем были. Он не на меня, на нее смотрит. Я на себя указала.

У него глаза на лоб полезли и говорит:

«Я подумал, что ты Колькина бабка! Иль нянька его — молочная! Как ты, старая кикимора, в жены ему досталась? Небось, оттого он и откинулся, что такую клячу под боком имел, какою путний мужик жопу не вытрет?»

Хотела я его выставить. Обидно было такое слушать. Но ведь он сказал, что ты умер. Решила узнать, где и что случилось? Спросила его, где ты, что с тобой?

«Слинял он к блядям от тебя! На тот свет. Хоть там усекет, какую бабу человек должен брать в жены! Там всякие, полный цветник! Выбирай любую, лишь бы справился!»

— От чего умер, когда? — спросила я его.

«Как мужик помер! В пути! Рэкетиры попутали. Кольку и Григория завалили, размазали насмерть. Только один живой остался. Сумел смыться вместе с фурой. И мне вякнул, как все было. Я тех гадов надыбаю и шкуру до самых мудей с них спущу. Это как два пальца обоссать…»

Я так и не поняла, при чем это? И спросила, когда и за что тебя убили? Он сказал:

«Рэкет, баба, не окурок в заднице! Не вытащишь, когда припечет. Это бандиты. Они за грузами охотятся. Отнимают. А водил — мокрят! Доперла? Колька умел махаться с ними. Но в этот раз их прижопили кемарящими и пришили. Кольку в реку сбросили с моста, Гришку — под колеса. На том все: нет их нынче. Вот тебе его башли! Тут на поминки хватит. Жаль гада! Кайфовый кент был! Ну да тебе все едино! И на что в свет такие, как ты, вылезают? Хотя! Стоп. Хошь, тебе работу дам! Самую что ни на есть блатную? Башлять будешь знатно. А делать — ни хрена!»

С деньгами у нас на то время и впрямь было туго. Я и скажи ему, что согласна, но какая моя работа? В чем заключается? Он и ответил:

«На капоте машины сидеть будешь. Тебя, страхуевину, не то рэкет, даже киллер, увидит и сдохнет враз. Добровольно откинется. И ни к водилам, ни к грузу прикипать не станет. Не до того. Представляешь, сколько жизней сбережешь? И только подумай, на магистралях после тебя тихо станет. Езжай, катись, хоть на боку. Никто не тормознет. После тебя, как от атомы, ни одной души. Одни усравшиеся жмуры!»

Ну, тут я не выдержала. Выжала его взашей! Негодяй! Так опозорил меня перед дочерью и внуками. Ребятишки Наткины и теперь меня ведьмой зовут и зятю рассказали, что сам черт приходил, мне работу давал. На ступе! А зять, как выпил на твоих поминках, и говорит:

«Эй, теща? Где тот черт? Я ему бутылку поставлю, если он тебя к себе возьмет!» Правда, потом

извинялся! Он все-таки культурный человек!

«Макарыч это был!» — сразу понял Николай. И решил, отдохнув немного, все же найти человека.