Эльмира Нетесова - Изгои

Мужик постоянно обзывал ее блядью. Любка знала значение этого слова и всякий раз плакала, обижалась за то, что слышит такое незаслуженно. Но мужу было плевать на ее слезы, и вскоре стал обзывать грязнее и обиднее.

Оглобля — это было самое ласковое слово, предназначавшееся ей, когда муж был в хорошем настроении. По имени давно ее не называл. И даже подрастающий сын порою терялся, как зовут его мать?

Любка работала уборщицей на почте. Ее зарплаты не хватало и на неделю. Баба влезала в долги. Просила на хлеб, но муж отнимал. И она с сыном по несколько дней сидели голодными. Мальчишка терпел, сколько мог, потом начал плакать.

Однажды Любка не выдержала Уговорила, успокоила мальчонку и пошла на улицу. Она хотела подышать воздухом, вырваться из мрачной серой комнаты, отойти от горестей, в каких прожила последние восемь лет.

Тебе скучно одной? Пойдем отдохнем? — взял под руку какой-то незнакомый человек.

Любка онемела от удивления и поплелась послушно. Тот привел ее в кафе, накормил, напоил, затем увез на такси в какую-то квартиру и до самого вечера тешился бабой как хотел.

Любка временами трезвела и плакала от ужаса перед случившимся, но человек умело успокаивал, и,

выпив стакан водки, баба соглашалась, что коль обзывает мужик блядью, пусть хоть не будет обидно.

Домой он вернул ее ночью. Сунул на прощание деньги в карман и сказал, что иногда они смогут видеться.

Баба боялась войти в свой дом. Как глянуть в глаза мужа и сына? Ведь она опорочила их, — дрожали колени. Но, открыв двери, увидела пьяного мужа, храпящего на полу, и плачущего сына.

Любка вспомнила о деньгах. Достала, пересчитала их и повела мальчишку в кафе. Там накормила его досыта. Сын не спрашивал, где она взяла деньги? А она попросила его не говорить отцу ничего.

Теперь Любка повадилась выходить на улицу. Тот первый мужик заплатил ей столько, сколько она получала за целый месяц работы. А ведь еще и накормил, и напоил. Да и она не устала. И человек попался обходительный, не то, что свой мужик: не обзывал, не орал и не бил. Любку ничем не обидел. А и как мужик не истерзал. «Да так можно колымить», — решила баба и утром, увидев, что муж еще спит, выскочила на улицу, одевшись опрятнее.

Ее сняли вскоре двое мужчин. Увезли на машине, усадив на заднее сиденье. Долго не держали. Уже к обеду вернули бабу на прежнее место. Дали денег и даже коробку конфет ей в руки сунули.

Любка вошла в дом уверенней. Пусть для мужа она Оглобля, другие ее не считают такой. Называют вон как ласково. Не только кормят, еще и деньги дают немалые.

Ласточка, красавица, милая! — звучали в ушах совсем недавние слова, сказанные чужими мужиками, знавшими ее совсем недолго.

Любке было обидно: почему свой поганит? За что она должна с ним мучиться? Ведь вот обзывал блядью, а теперь с этих денег жрать будет.

Баба неспешно переоделась, заглянула в комнату. Сашка давно проснулся, рылся в шкафу, перебирал ее тряпки, разыскивая, что можно загнать за бутылку сегодня? Вон ее единственная шерстяная кофта валяется у его ног. Дважды отнимала ее прямо из рук. А вон и юбка самая приличная, берегла больше всех. В этой же кучке единственная кашемировая шаль — подарок матери к свадьбе. Бабу словно ветром сорвало. Обидно стало.

Да ты скоро нас с сыном пропьешь! А ну, пошел вон, босяк, шаромыга! Снова мои тряпки пропивать? — затолкала вещи в шкаф и загородила его собою.

С-сука! Потаскуха! — подскочил Сашка, пытаясь достать Любкино лицо костистым кулаком.

Где шлялась, проблядь? — визжал оглушительно.

Захлопнись, суслик! — не выдержала баба и, рассмеявшись в лицо, сказала, словно плюнула: — Ты кто есть? Огрызок от мужика! Катях сушеный! Хужетебя нет в свете!Закрой свою вонючую пасть! Не то лихо тебе будет?

Глянула на Сашку сверху так, что у того голова втянулась в плечи.

Иди, купи пожрать! Не приведись, проссышь! На глаза не показывайся! Мигом зашибу! — пообещала спокойно, дав мужику сотню и, подойдя к сыну, положила перед ним коробку конфет. — Ешь, сынок, это твое, — сказала тихо.

Где деньги взяла? — услышала голос Сашки.

Оглянулась, ответила, не дрогнув:

Проверила, кем лучше быть: женой иль блядью? Знаешь, тем, кем ты меня называл, живется лучше. Никто не паскудит. С голоду не сдохнешь. Ни о чем голова не болит. Я и с тобой нынче дарма в постель не лягу. Коль считаешь сукой, буду брать как с кобеля. А не приведись, пропить мое — голову оторву! — осмелела баба.

Шлюха подзаборная! Проститутка! Курва вонючая! — вопил мужик, выпучив глаза, брызгая слюной на кофту жены.