Константин Козлов - Молитва для ракетчика

— Пришлешь мне своего лейтенанта на зачеты. В старые добрые времена за такое знание техники, как у него, меня бы на партсобрании выдрали до потери пульса.

— Хорошо, жди, как разгребемся — позвоню, — согласился Владимир Иванович, — позвоню супруге, чтобы праздничный ужин готовила.

На «передающем» Анатолия ждал свежезаваренный чай и банка сгущенки из личных запасов радиомеханика.

— Угощайтесь, товарищ майор, я пока все сам сделаю. Вашу идею я понял.

— Понял, действуй, — одобрительно кивнул Анатолий, — если что-то непонятно — спрашивай.

Он выпил чай, походил по комнатам, все здесь было так знакомо. В конце концов ему надоело предаваться ностальгии, и он отправился помогать солдату. Вдвоем работа пошла веселее. Установили на место исправный вентилятор.

Еще несколько раз проверили станцию. Потом опять пили чай, Анатолий рассказывал солдату тонкости в устройстве станции и веселые истории из своей службы на Севере. Андронов позвонил далеко за полночь. По пути вниз с сопки комбат шел хмурый.

— Иваныч, ты чего сердитый такой? С объективным контролем что-нибудь не склеилось?

— Все склеилось. Теперь эту сволочь искать поручено.

— А что, его с воздуха искать нельзя? — недоумевающий Давыдов чуть не споткнулся, — И вообще, это не наша задача, этим должны заниматься погранцы и пехота.

— Нет тут ни тех, ни других! Посокращали к такой-то матери. А с воздуха погода нелетная. Так что придется воевать пешком, как в старые добрые времена…

От пройденного ими маршрута в памяти Романа Промыслова остались только какие-то диковинные названия, которые напоминали то ли страницы карельского эпоса «Калевала», то ли этапы строительства «Беломорканала»: Илемсельга, Медвежьегорск, Сегежа, Беломорск, Кемь, Лоухи, Чупа, Тэдино, Пояконда, Нямозеро. Менялись только названия, пейзаж везде был почти одинаковым: лес, снег, скалы, иногда озера. Ромка уже перестал реагировать на мелькавшие за окном красоты. Его — завзятого горожанина — они просто пугали своей первобытной дикостью. А мысль о том, что, если машина сломается, они останутся на пустынной трассе совсем одни, вообще приводила в тихий ужас. Ехали, нигде не останавливаясь. Иногда Игорь и Виктор менялись местами, и свободный от «вахты» водитель тут же заваливался спать в салоне на тюках. В населенные пункты они практически не заезжали. Заправлялись на АЗС и гнали дальше на север. Только одну продолжительную остановку они сделали в поселке со странным названием Чупа. Там к «экспедиции» присоединились еще двое «научных сотрудников», один из них представился Стасом, он держался, как начальник, молчал и старательно оберегал свой дипломат. Второй был местным, внешним видом напоминал смесь Зверобоя из романа Фенимора Купера и персонажа из «Северстроя» Олега Куваева. У Романа сложилось устойчивое мнение, что Стае — иностранец, хотя этого ему никто не говорил. Поглядывая на своих странных спутников, он уже начал жалеть, что вообще ввязался в эту авантюру. За Княжей Губой их маршрут сменил направление, теперь они двигались на запад, а после Нямозера дорога снова повернула налево, теперь их путь лежал на юг. Об изменениях маршрута незадачливому студенту рассказывал Игорь. Виктор после появления Стаса помалкивал, сам Стае в разговоры не пускался, а с четвертым спутником юноша общаться не решался с тех пор, как увидел его руки, сплошь в синих татуировках. Папуас бы просто удавился от зависти. Сам Роман Промыслов потерял всякую ориентировку, как только они свернули с мурманской трассы. Теперь они ехали по дорогам, накатанным груженными лесом «sSISU» с финскими номерами. После Зареченска окончательно пропали всякие следы цивилизации, по сторонам дороги мелькали брошенные поселки, строения в которых чаще всего напоминали времена «ГУЛАГа», а опоясывающая их колючая проволока только подтверждала, что в своих предположениях путник не ошибался. К вечеру четвертых суток пути они въехали в очередной поселок. Вывеска на въезде сообщала, что он носит имя Зашеек. Странники проехали через весь поселок, углубились в лес и наконец уперлись в ворота в новеньком дощатом заборе. Конев подошел к воротам и позвонил, за забором забрехала собака. Послышались чьи-то голоса. В распахнувшуюся калитку выглянул полный дядечка с окладистой черной бородой. Они с Виктором похлопали друг друга по плечам, а потом Виктор и местный открыли тяжелые створки ворот, и «ГАЗель», с трудом пробивая себе путь, въехала во двор. Возле будки рвала цепь кавказская овчарка.