Евгений Кукаркин - Наемники

Кострюков кивнул головой.

Передо мной сидел низенький, кривоватый, в неряшливой грязной одежде туземец с черными волосами и водянистыми глазами. Рядом стояла Люся и молоденькая смуглая девушка лет восемнадцать в цветастой кофте и желтой юбке.

— Мне очень приятно вас видеть, господин Малиди, — обратился я к туземцу.

Люся наклонилась к его уху и начала шептать. Широкая улыбка охватила половину лица туземца. Он заговорил, как каркающий ворон и Люся поспешила перевести.

— Я тоже рад вас видеть, господин капитан. Моя жена сообщила мне радостную весть, что вы поможете нам. Мы, учитывая обстановку в Гате, поспешили сюда.

— Да, мы учли ваше бедственное положение и согласились вам помочь продовольствием, но… По договоренности с правительством Ливии, мы будем здесь еще месяц для стабилизации обстановки и дальнейшие наши контакты увы… прервутся.

— Я рад, что вы нам поможете этот месяц, но там будет легче. Будет сезон дождей и мы уйдем в большие оазисы Эль-Катрун.

— Сколько человек прибыло с вами?

— По-моему, около 400.

— А где же остальные? По моим данным у вас их было 480.

— Остались в Гате. Они не хотели ехать сюда. Мы им оставили все наши продовольственные запасы.

— Понятно. Давайте с вами договоримся, мы питаем из общего котла только беженцев из Европы и Австралии, вам же надо выделить людей, которые ежедневно будут у нас получать продовольствие и вы там сами разберетесь, надо ли делить его между семьями или готовить сообща.

— Да, да, мы согласны.

— Я думаю мы основные вопросы мы решили. Не хотите закусить со мной?

Малиди закивал головой. Солдаты по моему зову принесли бачок куриного супа, каши и тарелки с ложками. Я поставил перед гостями стаканы и вытащил из чемодана бутылку северного спирта с красной этикеткой. Вождь подозрительно глядел на нее.

— Разбавлять или не надо? Это как виски, — спросил я Люсю.

— Нет, не надо, — вдруг по-русски сказал Малиди. — Я в России о спирте слышал, но еще не пробовал.

— Вы все еще помните русский язык.

— Очень плохо.

Женщинам и себе я спирт разбавил, а вождю плюхнул целый стакан не разбавленного.

— За ваше здоровье.

Малиди просто вылил в рот стакан со спиртом. Его сначала перекосило, потом кривизна рта стала изгибаться в улыбку. Он наконец-то вдохнул свежий воздух и торопливо заглотил несколько ложек супа. Люся выпила и закашлялась, а молодая девушка только попробовала на язык и тут же отставила стакан. Мы ели суп молча, только вождь торопился и ужасно чавкал. Обед подходил к концу и уровень спирта в бутылке понижался. После третьего стакана, Малиди отвалил от стола и сказал, что хочет спать и пойдет к себе. Я остался с женщинами.

— Люся, а чего ты мне не представила свою дочь? Я не ошибся?

— Нет. Это Мари.

— Она русский знает?

— Плохо, но знает. Хоть я и занималась с ней, но практики нет.

— Она за мужем?

— И да, и нет.

— Не понял.

— Когда ей было 15, ее выдали за друга вождя, но они прожили вместе только три дня, а потом бог его взял на небо.

— Несчастный случай?

— Может быть, а может убили. Но по нашим законам, теперь Мари принадлежит брату мужа, но его уже три года нет. Он как завербовался на нефтепромыслы в Джалу на Севере Ливии, так от него ни слуху, ни духу.

— Неправда, он недавно письмо прислал вождю, — как робот четко выговаривая по-русски слова, сказала Мари.

— Ну вот, я вас наконец-то услышал.

Мари засмущалась.

— Погоди, она еще тебя замучает вопросами.

— Слушай, Люся, ваши женщины за плату могут помочь на кухне? Нужно готовить для беженцев пищу, убирать и мыть посуду. Наши повара просто не справляются.

— Вообще-то все решает вождь, но для того что бы заработать несколько зелененьких, он наверняка согласиться. Сколько надо?

— Два человека.

— Мари, пойдешь?

— Пойду.

— Ну вот видишь, одну я тебе уже нашла. Вторую пришлю позже. Ты прости нас, мы у тебя заняли много времени, поэтому я пойду, а Мари сам отведи на кухню и объясни, что делать.

Перед приходом каравана машин я поднялся с кровати сам и тут же прибежал запыхавшийся Кострюков.

— Товарищ лейтенант, усек я все-таки этого гада, вождишку. Он ночью ушел с большим мешком в Серделес и знаете к кому? К какому-то то ли директору промыслов, то ли президенту.

— Случайно не к Блейку?

— Черт его знает. Не будешь же будить всех соседей и спрашивать кто есть кто. Тем более, арабского я не знаю. Я только местного полицейского чуть-чуть прижал, он, слава богу английский знал, это он и выложил. Два часа вождишко проболтался в этом доме и ушел обратно к себе в лагерь, но уже без мешка.