Эльмира Нетесова - Седая весна

— Будешь сачковать, живо к ним отправлю, познакомишься поближе! Отсюда тебе не смыться! — ухмылялись конвоиры.

— А как жить? Неужели не увижу волю? Не дотяну! Нет! — озирался Левка в ужасе.

Никто во всем бараке даже не догадывался, как боялся он смерти на волчьих зубах. Но среди зэков Левка был иным. Он никогда не хандрил, не впадал, как многие, в истерику, и вскоре его назначили бригадиром. Левке сделали соответствующие наколки свои же зэки. За всех убитых, за каждый год приговора и особую — колымскую, как печать, на груди поставили — заходящее за море солнце и скалы — голые, как беда. Над всем этим безобразием выкололи кривыми, по пьяному, буквами — Колыма. Кто сюда попал, тот здесь и останется. Какая разница — кривые иль косые буквы? Все равно волкам. Они не смотрят и не разбираются в татуировках, наколках. Им лишь бы было кого сожрать…

Левка знал, амнистий и помилований в этих зонах не бывает, и на чудо не надеялся. Трижды пытался он сбежать из зоны вместе с двумя мужиками, отбывавшими сроки за убийства. В первый раз — слякотной весной Левушка сам убил двоих охранников возле барака. Забрав у них оружие, ушли из зоны, подрезав колючую проволоку. Но, едва вышли на марь, их окружил волчий выводок. Двенадцать волчат и волчица взяли в кольцо. Оно сужалось с каждой секундой, пришлось отстреливаться. В зоне услышали стрельбу, подняли переполох и послали погоню. Вскоре беглецов окружили солдаты охраны.

— Стреляй! Чего с ними цацкаться!

— Не-ет! За ребят врубим! Пусть сами смерть звать начнут, как спасенье! Поиграем с ними.

— Гони в зону пидоров! Спускай собак!

Эти три километра пути запомнились навсегда. Тут-то и познал Левушка игры охраны. Ни шагу не _ сделал своими ногами. Все — на сапогах солдат. Его пинали, поддевали, откидывали под брань и хохот. Били прикладами и кулаками. Их рвали озверевшие овчарки, обмочив каждого с головы до ног. Когда зэки уже не смогли встать на ноги, уже перед зоной охранники прострелили им ноги и заволокли в штрафной изолятор. Через месяц их вытащили в больничку. А вскоре снова втолкнули в барак и погнали на работу.

Но через полгода, уже с пятью ворами, Лева опять ударился в бега. На этот раз он убил трех охранников. Но… Уйти не удалось. Замкнул собою проволоку один из фартовых по неосторожности, а может, поспешил. Снопы искр осветили зону. Охрана по тревоге быстро выловила беглецов и снова сунула в штрафник избитыми до полусмерти.

На груди и на руках Левки прибавлялись новые наколки — знаки колымской трагедии.

В третий раз он намылился в бега, когда общий срок по приговорам перевалил за полусотню лет.

Как хорошо все складывалось. Даже пятерых охранников уложили втроем. Справились с погоней. Миновали марь. Ни одного волка не встретили. Но только вышли к реке, развели костер, чтобы обсохнуть, тут их и засекли с вертолета. Связанными вернули в зону. Измотав до потери сознания, оставили коченеть на обледенелом дворе. До утра дожили лишь двое..

После этого Левушка не рисковал мылиться в бега. Понял — не судьба. И, получив на плечо клеймо мокрушника — отпетого убийцы, стал ждать милости от судьбы.

И дождался — письма от Ляльки. Ей он написал перед последним побегом. Сказал, что она была и есть — единственная, любимая… Но он не может быть с нею, потому что… И признался во всем.

— Я не доживу до встречи с тобой! Все потому, что не заслужил ее. Я не имею права любить тебя! Ты — свет и солнце, смех и счастье. А я — горе. Нельзя мечтать о несовместимом. И все ж люблю тебя. Прости! За все и за это письмо. Возможно, когда получишь его, меня уже не будет среди живых. Но и под землей и на небе я буду любить тебя! Ты — самая лучшая на земле! Прости меня…

Он не ожидал ответа. Ну кто он в сравнении с нею? Но… Она приехала. Вместе с отцом. В Магадан, а потом в зону. И Левушку вскоре забрали на медицинское обследование, обнаружили туберкулез в опасной для окружающих форме и отпустили на волю.

Лялька вместе с отцом ждали Левушку у ворот зоны. Его тут же усадили в машину, увезли в Магадан, оттуда — в Одессу.

Уже из аэропорта он не поехал к матери, а сразу к Ляльке, вместе с нею и отцом. Он понял, чем обязан им обоим, и клялся, что никогда больше не свяжется с дурной компанией, прекратит воровать, будет работать, забыв все прежнее. Никогда не отступится от своего слова, если Лялька станет его женой. Она согласилась сразу. Но отец… Он был потрясен. Он помогал Левушке как другу детства своей дочери, а он…