Эльмира Нетесова - Ее величество-Тайга. РЫСЬ КУЗЯ

Недавно пара рысей, та, что жила неподалеку, поссорилась. Из-за того, что кошка поймала куропатку и ничего не оставила коту. Старый облезлый кот серчал. И выгнал подругу со своей лежки. Вскоре поймал зайца. Сожрал его, пошел к другой в женихи. Но та поняла, что с этим другом ей надо до конца зимы быть, чтобы сумел он ей подарить рысенка-заморыша. А до этого не он ее, а она его кормить должна. И не приняла…

Последний снег, последняя зима у этого кота наступила. В следующую не запоет призывную песню, не станет ждать подружку. Знает — не придет. По хриплому голосу узнает, что состарился кот, не способен на радость. А потому холодными и долгими станут зимы его.

Необновленная кровь стынет быстро. Дряхлеют лапы, слепнут глаза. Одинокий и голодный, он станет есть остатки чужой добычи, стыдливо прячась за коряги, чтобы не подняли его на смех болтливые сороки.

Никто не вспомнит о нем, — ни подруги, ни дети, которых подарил тайге немало. У всех свои заботы. И заляжет старик на замшелой лежке. Замерзнет насмерть, отпугивая неподвижностью любопытных птах. А весной, по теплу, сожрут его соболи или норки. Растащут шкуру по клочкам в гнезда весенние птахи, чтоб хоть какой-то прок, какая-то память от старика жила…

Последний снег бывает самым горьким для кошек. Отвергнутые дружками и соседями, гонимые сородичами — самим добычи мало, забытые рысятами, они с завистью наблюдают за молодыми парами, которые, не зная болезней и старости, наслаждаются жизнью, любовью, тайгой.

И грызет старуха стенки дупла остатками клыком. Вымещает на дереве боль свою. По весне лишь муравьи да птицы увидят, как нестерпимо больно было уходить из жизни даже беспомощной старой рыси.

Накрепко приросла она сердцем к тайге. Любила се голоса, крики, смех и плач. Стала теплинкой ее, но время у всех ограничено даже в тайге.

Чем крепче зимой морозы в лесу, тем сильней разгорается любовь у рысей. Вот и Кузин дружок смотрел на подружку горящими глазами. И едва наступили лютые январские морозы, увел ее ночью в просторное дупло.

…Лишь через неделю угомонилась свирепая сахалинская пурга. Словно пропела всему живому свою песню.

Она принесла тайге радости и горе. Многие деревья с корнями повыворачивала, пообломала кусты, раздела догола иные муравейники и коряги. В громадных сугробах утопила березы и рябины, словно боялась, что убегут они из тайги от стужи и ветра.

Много птиц загубила эта пурга. И не будь Кузя вдвоем с дружком, как знать, что случилось бы с нею в эдакую непогодь. Пережить, переждать — нужны опыт и терпение. Все это было у Кузиного кота.

Он теперь был спокоен. У Кузи будут рысята. И ему можно бы уходить из дупла. Но подруга попалась слишком неопытная. Не понимая, что произошло, она стала прожорливой, злой. Никому проходу не давала. Размечталась оленуха, Кузя ее в минуту загрызла.

Лишь дружка своего подпустила к добыче. Остальным и нюхать не дала. От важенки три дня не уходила, пока не прикончила. Даже потроха съела.

Голод стал постоянным спутником Кузи. И чем больше становился живот, тем сильнее хотелось есть.

Ее дружок не удивлялся. Ведь Кузя носила в животе рысят. Они появятся на свет в начале весны, если ничего не помешает им родиться.

Кот помогал Кузе прокормиться, как мог. Порою сам оставался голодным. Не спал ночами, гоняясь за добычей, лишь бы принести подруге тушку белки, нутрии или ондатры. Теперь уж не до выбора, все шло в ход.

Выскочил сурок из норы, от него в ту же секунду лишь след испуга оставался на снегу.

Но то ли будет, когда в дупле появятся котята. Им потребуется еды еще больше. И тогда не только у котов, но и у кошек обвиснет шкура на боках, перестанет лосниться. Взгляд станет тяжелым, ищущим. И тогда — держись тайга!

Умолкнут в гнездах птицы, притихнет живность, — замрет, затаится. На охоту ради потомства вышли рыси…

Правда, многие коты уже оставили своих подруг. Прошла любовь. Она была взаимной. За ее плоды расплачиваться кошкам. Но они не сетовали. Не впервой им быть любимыми и оставленными. Таковы коты. Лишь от первогодок сразу не уходят…

Рыскали рыси по тайге. Им уже не до любви. Коты, голодавшие в любовную пору, тоже на охоче.

Встретится на тропе бывшая пара, кинется кот облизать на радостях недавнюю подругу, а она его — по морде когтями, за уши зубами таскает нещадно. Несчастный криком заходится, не знает, как вырваться. Зато и убегает без оглядки. Знает, за что трепку получил. Учуяла подруга по запаху, что не раз он без нее, в одиночку, поел. Не поделился. Ничего ей не оставил и не принес.