Эльмира Нетесова - Месть фортуны. Фартовая любовь

Жаль, что деньги скоро кончились. И в животах опять стало пусто и холодно.

— Я хочу набрать кентов в свою малину. Из вашей кодлы. Но отбирать сама стану. Кого пригляжу! — откашлялась Капка.

— Это в воры?

— Ну да! Она ж воровка, как и ее отец! Во живут! Сало маслом заедают, шоколадом запивают!

— Такого не бывает! Брешешь все!

— А вот и не брешу!

— Завязывайте треп! — прикрикнула Задрыга на спорящих и вмиг почувствовала холод отчуждения.

— Ты это чего на наших хайло открыла? Чего глотку дерешь здесь? Ты кто тут есть? А ну, захлопнись! — нахмурился Борис и, глядя на Капку из темноты, велел строго:

— Здесь — мы хозяева! Ты — гость! Хотим — впустим. Не захотим тебя видеть — выбросим! Не разевай хлябальник! Не таким, как ты их закрывали! Потому мы тут живем, что наверху с этим не стерпелись.

— Гони воровку взашей! — послышалось из-за спины. Задрыга оглянулась.

Курносый мальчонка уже зажал в кулаке камень, приготовился швырнуть его в Капку.

— Иди в жопу! — услышала совсем близко от себя. Это будыльная Клавдия смотрела с ненавистью. И сжала мослатые кулаки.

— Бей Задрыгу! Лупи лярву! — крепли крики со всех сторон.

— Не стоит, пацаны! Давайте тихо, без шухеру уладим! Кто не хочет, силой не потянем. Дело это тонкое. Не всяк справится. Нужны только самые умные, сильные и ловкие. Им платить будем так, что всем вам на хамовку хватать станет! И без беды задышите! Жить захотите! Клянусь волей! — заговорил Король тихо, вкрадчиво. И пацаны, слушая его, успокоились.

— Нам на первый случай нужен десяток пацанов. Посмотрим, что из них получится? Если все кайфово — еще возьмем. Их тоже сначала учить будут всему, а уж потом — в дело! — продолжил Король, видя, что слушают его внимательно.

— Чему учить? Воровать? Да как бы мы жили, если б этого не умели? — рассмеялся Толик и добавил:

— Такое все умеют. Но для самих себя. Не для дяди. Если ж воровал, для Задрыги — никого не уговоришь. Она — стерва! Ее над собой никто не стерпит! — высморкался себе под ноги.

— Не надо сердиться на нее! Задрыга в своем деле — сильна! Хороший, надежный кент! Головы своей не щадила ради других. И важно, что она очень выносливая, терпеливая, в беде никогда не оставит своего. Судить о человеке надо не по голосу, не по словам, а по делам…

Пацаны озадаченно молчали.

— И все равно не хочу я к Задрыге! — проскрипел простуженным голосом совсем лысый пятилетний Ванечка. Он смотрел на Капку не по летам взрослым взглядом, в глазах — недоверие.

Капка еще раньше слышала об этом мальчишке. Его мачеха кипятком ошпарила. Думала, умрет он в этой ванне, куда она загнала четырехлетнего пасынка, лишившегося матери год назад. Но тот сумел выскочить. И выжил. Может, потому, что выбежал с воем на лестничную площадку и поднял на ноги всех соседей. Те милицию вызвали. Ванечку увезли в больницу. Когда его вернули домой, пьяный отец ночью выбросил его из дома. Там и нашли его пацаны из подземки. Возле подъезда — в одних трусах, на заснеженном пороге дома. У него не было сил и на слезы.

Ванечку принесли в подземку. Одели в тряпье, украденное у кого-то. Отогрели, накормили тем, что было. Успокоили на ночь сказкой. И уснул мальчишка.

С того дня по всем тоннелям искал мать, помня, что ее закопали в землю.

Он навсегда отучился плакать, чего-то хотеть и просить. Он никогда не капризничал и ни с кем не ругался. Он любил рисовать. Камешком или сучком рисовал мать, какою ее помнил.

На стенах, в кромешной тьме, на мраморе — углем. Он верил, она увидит, она найдет. Ведь он совсем рядом, совсем близко…

— Ия Задрыгу не хочу! Она воображала и задавака! — ковырялась в носу почти прозрачная Нинка. У нее мать свихнулась, когда умер отец. За дочерью с топором гонялась. Хорошо, что в окно выпрыгнуть смогла… Уже два года прошло, Нинка ни разу мать не навестила. Боялась даже мимо проходить, чтобы случайно не встретиться. Во сне целый год кричала. Только недавно перестала людей на помощь звать. Видно, поняла — никто не придет и не поможет. А если и успеют прибежать, будет ли от того лучше?

— А мы девок не зовем и не берем! — попыталась осечь ее Задрыга, огрев девчонку злым взглядом.

Капке было до боли обидно. Ее лажанули на глазах Короля, позоря и не желая признавать. Капка понимала, что сейчас она теряет власть не только над «зеленью», а и над медвежатником. Не на время — навсегда… И решила любыми судьбами исправить положение, вернуть паханство во что бы то ни стало. Иначе, самой придется оставаться в зависимости от прихоти малины.