Эльмира Нетесова - Заказанная расправа

— Дунька! Чему завидуешь? Мы с Никитой сутками вкалываем! А ты зашлась! — укорил Егор.

— Где ж ей хватать будет, коли пить стала? Что ни — день — бутылка! Теперь уж и по две! — не выдержала мать.

— Ну и сволочь! Ты ж добавь — вино! Да и то с мужем! Ишь оскалилась змеюка! Вот где показала себя! — рассвирепела Дунька.

— Мне б плевать, коли б после того с кулаками не лезла к морде! От вина! С самогонки давно б убила. А и долго ли распиться бабе? Вовсе жизни не станет. Все грозишь выкинуть на двор, как сраный веник! Одно знаешь, что вступиться некому, — плакала мать.

— Как же это, сеструха? Выходит, хуже зэчки стала? Родную мать со свету сживаешь? — подскочил к Дуньке брат и, взяв за грудки, тряхнул так, что у той глаза на лоб полезли. — Сука подзаборная! Душу вытряхну с коровищи! Ишь оборзела, падла! — дал пощечину, больную, обидную. — Выметайся отсюда нынче же!

— Сынок! Угомонись! Остынь! Не для того говорёно, чтоб ты колотил ее! — повисла на руках мать. — Вы ж кровные! Не смейте грызться! — просила со слезами. — Побойтесь Бога!

Никитка отпустил сестру. Та, убегая на кухню, пригрозила:

— Погоди, гад ползучий, тюремщик проклятый, кровавыми слезами умоешься… Век с Колымы не вылезешь! Торшиха не сумела, так я законопачу тебя до конца жизни!

— Чего! — нагнал, схватил в горсть. И если б не Егор,

сделал бы из Дуньки лепешку. Но дядька вовремя вырвал бабу. Отбросив в сторону, выругался:

— Вашу мать! Столько не виделись, встретились, хуже собак сцепились! Ты, баба, вовсе совесть пропила? Мать сживаешь со свету, теперь брату грозишь? Иль забыла, что я еще тут живой? Все расскажу, где надо! И уж если кого упрячут, то тебя, живодерку окаянную!

— А ты, старый кобель, не лезь в чужие семейные дела! Свою жизнь наладить не смог! Ни с одной не ужился! Все плохие! Полдеревни баб сменил! Чего с вонючим рылом в нашу избу влез? Без тебя разберемся!

— Замолкни, стерва! — вступился за дядьку Никита. — Если б не он, что со мною было б? Ты ведь только выгонять умеешь! Что в тебе от сестры осталось? Да ни хрена!

— Дети! Егорушка! Охолоньте! Сколько той жизни, что вы ее друг другу укорачиваете? Ну, мешаю я, уйду в монастырь, либо в стардом. Только вы живите тихо! — уговаривала мать. — Не надо мне этого дома. С самого начала в нем просвету нет. Едва построились, мать померла. Потом мужика взяли. Сына увели следом. А и дальше счастья не было. С нужды и слез не вылезали. Казалось бы, чего теперь делить, вроде все помалу налаживается. Так нет, вас мир не берет. Сколько я прошу Дуню, пусть батюшка дом освятит. Так ведь никак не уговорю, — сетовала старуха.

— Не только дом, душу надо вычистить от говна! Вовсе баба себя потеряла! — глянул Никитка на сестру. Та, умолкнув было, снова взъелась:

— Тебе ль людей судить, рецидивист?

Егор, не выдержав, встал:

— Поехали домой, Никитка! Сколько времени тут не был, лет пять! Теперь и вовсе порог не переступлю никогда! А ты, Ивановна, коль невмоготу станет, переходи жить к нам. Не безродная, чтоб в монастыре иль в стардоме доживать свой век. Нехай теснее чуток, зато дружнее. И куском никто не попрекнет.

— Не пущу ее! А кто ребенка доглядит и в доме управится? Я же работаю! Мне не разорваться! Если ее возьмете, тогда всех младших растите сами! Мне дома сидеть придется! — запричитала Дунька.

— Мать, как ты хочешь? — спросил Никита.

— Останусь тут, сынок! Но ты-то хоть не забывай! Приезжай почаще. Мне от тебя ничего не надо. Взглянуть, увидеть, что живой и здоровый. А там, когда дите-нок Дуньки вырастет, может, и впрямь к вам переберусь навовсе.

— Тебе, Ивановна, дверь моей избы всегда открыта! — повторил Егор и шагнул из дома.

— Ну, Никитка, и змеюка та Дунька! Вот что значит, без отца росла! И все они бабы такие, — качал головой Егор.

Нет, Дунька не заявила на брата в милицию, чего опасались оба. Но… Неизвестно почему не дали Никитке новый трактор, какой обещали ему с самого начала. Оставили на старом — в напарниках у Егора. А три новых пришли в комплекте с трактористами. Им и зарплата полагалась повыше и даже жилье. В новом трехэтажном доме — со всеми удобствами. Председатель на вопрос Никиты ответил, смутившись:

— Ты ж пойми! Эти с дипломами к нам. Училище закончили. Таких на старый трактор не посадишь. Обидишь в зарплате — сбегут! Ведь без напарников вкалывают. Оттого больше получают. А и ты не бездомный! У родственника живешь.

— Да мне свою семью иметь пора! Что? Тоже к дядьке привести? — возмутился Никита.