Эльмира Нетесова - Заказанная расправа

Позвонить? Легко об этом думать ночью. Когда наступает день, многое меняется.

«Вот защищусь, пройду распределение, тогда и позвоню. Будет о чем говорить уже предметно. А сегодня — что предложу? Опять ждать? Пошлют меня и не станут слушать», — уговаривал себя Афанасий.

Новое назначенье он получил вскоре после защиты диплома. Служить его направили в Среднюю Азию — в Туркмению. Сразу предупредили утешительно, что его погранзастава находится совсем недалеко от Ашхабада. Но… Его участок границы с Ираном — один из самых сложных.

— Вам не привыкать. Задачи те же, что и на Кавказе. Только теперь вы направляетесь начальником погранзаставы. А значит, и спрос с вас будет строже.

— А где прежний? На пенсии? — поинтересовался вяло.

— Погиб. Убили его. Неделю назад.

— Кто?

— Наивные вопросы задаете! Вы не новичок! Знаете, кто убивает пограничников. Вот и ваш предшественник — погиб при выполнении своего долга… На этом участке за пять лет он третий! А сколько рядовых полегло…

Афоня невольно вздрогнул. Не по себе ему стало.

— Знаете, до этого сложнее приходилось. Случалось, даже семьи вырезали, бандюги. Теперь не рискуют. Границу укрепили. Но все равно — постреливают. Все не можем найти туда медиков, хороших водителей. Боятся люди. Потому желающих маловато. Зато с той стороны — не спят. Чуть ослабнет граница, целыми караванами пойдут наркотики. Отдыха у вас не будет. Вы имеете подготовку, но настоящую закалку получите на новом месте, — пообещал кадровик-полковник. Пожелав всяческих успехов, подал на прощанье руку и добавил:

— У вас отпуск на целый месяц. Надеемся, вам не нужно так много. Сами понимаете причину нашей спешки. Постарайтесь побыстрее прибыть на место.

Афоня решил не откладывая поговорить вечером с Тимурием. Едва прошел звонок, трубку тут же подняли:

— Афанасий? — услышал он удивленное.

— Да! Это я! Закончил академию. Получил диплом и назначение.

— Поздравляю! Только не понял я, чего ты мне о том рассказываешь?

— Послушай, Тимурий, после того разговора я многое передумал. Нет, я не завел второй семьи. Скажи, как там мои? Почему не поднимают трубку. Я часто звонил, но не смог ни разу поговорить ни с кем!

— Как поговоришь? Ведь дом Мананы, да и не только этот дом, а половину села снесло оползнем. Еще два года назад.

— А мои? Манана и дети? Где они?

— Чего кричишь вслед смерти? Она глухая. И коль забрала — не возвращает никого! Нет Мананы! Она была дома. А дети живы! Они у меня! Все это время живут с нами.

— Тимурий! Брат мой! Прости меня, дурака! Отдай мне хотя бы детей! Я не могу больше без них! — взмолился человек.

— Как отдам? Засуну в телефон? Прилетай! Поговорим…

Он приехал в село под вечер и содрогнулся, не узнав его. Больше половины домов, какие помнил, словно бурей бесследно смело с земли. Лишь красная глина толстым слоем, отделив жизнь от смерти, спрятала в своей утробе всех, кто не сумел, не успел выскочить из дома и спастись.

— Дети в тот день ночевали у меня. Так часто бывало, — рассказал Тимурий. — Вместе с моими пасли овец, устали. Загнали баранов в кошару и сами вскоре уснули. Сморило их под дождь. В ту ночь он был особо сильным. Черной рекой лил с неба. Шум стоял такой, что все проснулись. В темноте ничего не было видно. Все тряслось и дрожало, гудели земля и небо. А потом мы услышали треск и крики. Манана ничего не успела. Она спала… Я не стал ей говорить о нашем разговоре. Решил не спешить. Ждал, когда в тебе проснется отец. И Манана ждала тебя… До последней секунды верила, что вернешься к ней. Уже насовсем. Но не повезло ей дожить до нынешнего дня. Нет, не из-за тебя погибла! Не прокляла за измену. Ты остался в любимых. Таких не убивают. Живи.

— А дети?

— Им рано узнать правду и я молчал. Они будут рады увидеть тебя.

— Я заберу их с собой!

— Они — не бараны. Если согласятся, возьмешь! — указал в распадок, где сельская детвора пасла овец. Он громко крикнул что-то, и на его голос вскоре прибежали Виктор и Анна. Они сразу узнали отца.

— Почему ты так долго не приезжал? — насторожился повзрослевший сын.

— Я звонил. Но мне никто не ответил…

— Ты же видишь, некому было говорить с тобой, — заплакала дочка.

— Вы уже совсем большие. Я приехал за вами. Меня направили работать в другое место. Тоже на границу. Поедете со мной? Будем жить втроем. Всегда вместе. Своей семьей, — Афанасий ждал, что ответят дети. Те с радостью согласились.

А ночью Тимурий позвал Афоню во двор: