Эльмира Нетесова - Заказанная расправа

— Узбеков от него пуганул. Наехал на них. Ох, и улепетывали они к своей машине! Бегом! Не брани — рыла испугались! Больше и не появились. Ну, а о другом не просил.

— Скажите, Яков, как Бешмет узнал, кто вы есть на самом деле?

— Сам дурак! Проговорился, с чем влип. Он враз смекнул. Я ж Платонова назвал. Этот кавказец как подскочил с нар, будто ему с разбегу каленое шило в задницу вогнали! Да как взвыл: «Так это ты и есть тот самый падла — Горелый, кого мы повсюду шмонаем? Ах ты, козел мокрожопый! Мандавошка с гнилой транды! Прохвост облезлый! Крысиный выкидыш!»

Меня такие гадости за все живое задели. Я к его глотке! Вцепился намертво. Он мне в пах коленом! Так поддал, что один Бешмет мигом сворой показался! И все оскаленные, брехливые, свирепые. Каждый грозится. Ну, а мне каково? В паху, признаться совестно, все болит и горит, будто туда раскаленную сковородку сунули и заживо поджарить вознамерились. Я от той боли волком взвыл. А Бешмет сверху оседлал, как джигит. И личность мою кромсает, кулаки свои немытые в нее сует. И лопочет: «Я из тебя, уродина, такое состряпаю, что черти в аду со смеху обсерутся! Башку твою поганую сорву и в жопу вставлю! Чтоб в другой раз знал, как выполнять просьбу хозяина!»

— Кого?! — спросил я Бешмета. — Иди ты вместе с ним на три рубля! Хозяина сыскал! Видал я всех вас в сраке мертвой шлюхи! Вот всем вам! — И отмерил, как полагалось, по самую макушку, еще и фингал сверху покрутил.

Ну его разобрало до корня! Аж позеленел! Затрясся, что припадочный! И вломил мне так, что я чуть не сдох под его копытами. Если б охрана не вмешалась, не сидел бы здесь. Но он посулил, что все равно не даст мне дышать на этом свете, потому как попал сюда из-за меня и на моей шкуре оторвется, — вздохнул Яшка.

— Вы сказали ему, почему не отдали бриллиант посланцам?

— Кроме Юрки, никто его не получил бы, хоть насмерть забей!

— Барин знал, где камешек спрятан?

— Сообщил ему на всякий случай.

— Значит, приехал бы к фермеру, если бы вас крутые убили?

— Им меня невыгодно размазывать. Как камешек возьмут? И не нашли б его, и фермер никого не пустил бы. Он и Юрку прогнал бы со двора! Нынче Бешмет мордовал меня с оглядкой. Чтоб всерьез не размазать ненароком. Все вымогал, где я бриллиант припрятал? Если узнает, что вы камень забрали, мне хана! Терять нечего будет. В куски порвет.

Потому я и просил — не надо очной ставки. Те бандюги меня и в камере, и в зоне, и в могиле достанут. Теперь меня Бешмет в лицо знает. А личность у меня приметная, запоминающаяся. Ни с кем другим не спутать при всем желании. Я против кодлы не устою… Уроют, как пить дать. И никто не защитит от них. Вон один Бешмет, а и тот одолел. Понятное дело, он вдвое моложе. Да и силы мои не бесконечны. Может, и не стоит за свою жизнь так держаться, а тоже неохота откинуться на их сапогах и кулаках.

— Понимаю, — кивнул Славик.

— Я это к чему говорю… Знаю, что суда и срока ни мне, ни им не миновать. Так хочу, чтобы в разные зоны нас отправили. Может, и не выйду в этот раз живым. Но никто не поможет и не поторопит мою смерть. Пусть она заберет меня спокойно, не вырвет из-под ног или горячих кулаков. Ведь я перед Бешметом ни в чем не виноват, ничего ему не должен. И хоть я убил ту первую блядешку — так за то, что она чужое украла. Это из-за нее узбеки хотели размазать Конюха и Барина. И угробили бы, если б не вы. Воруя, нельзя отнимать все! Потому сама поплатилась. А Катерина вовсе глупая. Зачем враз не сказала? Почему облаяла меня так грязно?

— Вы же ее ударили дубинкой сзади — по голове! Вряд ли она успела вам много наговорить? — усомнился Рогачев.

— Как же, не успела! С полчаса брехались. Ведь я по-хорошему с нею заговорил. Все уламывал. Деньги посулил. Она, словно заполошная, взвилась. Думала, я к ней к живой в хахали клеюсь! Размечталась! Ну и наутек бросилась. Тут-то я притормозил дубинкой. Детьми пригрозил. Иначе поныне дышала б в семье, в своем доме.

— И все же, почему именно к вам обратился Платонов, попросил помочь вернуть бриллиант? Ведь у него в охране мужики куда покруче и покрепче!

— Да тут все просто. Юрка во мне уверен. Знает, на камешек не позарюсь. Успокоюсь обговоренным. Много ль надо одному? А у охранников семьи, заботы. Мало что им в голову стукнет? Решил не рисковать. Я ж ему и

жизнью обязан. Вот и попросил. Понятно, почему. Знал, не откажу.

— Ну, а вы сами — неужели были уверены, что не найдем, не выйдем на вас?

— Меня, если б не Казанцев, ни за что не отыскали бы. Я был уверен, что он умер. А тут, как назло… — сплюнул Горелый. — Это он, не иначе, велел охране сунуть меня к Бешмету. Чтоб тот показал мое будущее — в зоне, если доживу до нее.