Максим Шахов - Верхом на атомной бомбе

Редин увеличил громкость связи и произнес в микрофон по-английски:

– Я хочу, чтобы меня слышали капитан судна и главарь бандитов!

Наверное, от неожиданности наступила тишина. Потом хлынул неудержимый поток угроз и ругательств на нескольких языках сразу. Сергей выждал минуту:

– Капитан! Вы меня слышите?

После небольшого препирательства донеслось:

– Да, я слушаю. И главный…

Опять раздалась резкая короткая фраза на незнакомом языке. Редин спокойно отреагировал:

– Если меня еще раз перебьют, я прекращу всякие контакты… Вот так лучше. Я буду краток. Вы, капитан, конечно, представляете себе, какую угрозу всему региону несет груз в хранилище судна. А я, как эксперт по ядерным отходам, не могу допустить, чтобы какие-то подонки шантажировали кого бы то ни было здоровьем и жизнью сотен тысяч людей. Поэтому я втайне похозяйничал на вашем корабле. Как моряк моряка, прошу за это меня простить. Теперь все помещение хранилища ядерных отходов, благодаря моим стараниям, представляет собой не только неприступную, но и практически герметичную цитадель. Надеюсь, господа террористы за последний час в этом убедились…

Наверное, обиженная душа главаря не смогла спокойно вынести такого напоминания, и Редин услышал просто звериный рык.

– Спокойнее, господа, спокойнее. Я еще не все сказал. Вероятно, судно заминировано и бандиты имеют возможность в любой момент разорвать его на куски и затопить. Рано или поздно они придут к такой мысли. Ну что ж, помешать этому я не в силах, но я позаботился, чтобы ни один рентген радиации не вырвался наружу, даже когда отдельные фрагменты погибшего от взрыва корабля окажутся на морском дне в любом положении. Я намертво заварил все пробки в ячейках баков. Если господам бандитам что-то непонятно, капитан, растолкуйте им на пальцах, что таким образом все радиоактивные стержни оказались в абсолютно герметичной ловушке и в таком виде могут лежать себе на дне морском хоть до второго пришествия, без малейшего вреда даже для проплывающих мимо нежных рыбок. Так кого и чем вы теперь собираетесь шантажировать, ублюдки?! – Накопившиеся усталость и раздражение все-таки вырвались наружу. Сергей постарался взять себя в руки, но это у него плохо получилось. – Меня? Моей жизнью?! Так я – русский офицер и еще двадцать лет назад поклялся отдать ее на благо своей Родины! А теперь, чтобы ни вы, ни кто другой даже не пытались повлиять на мое решение любыми способами…

Редин размахнулся тяжелой кувалдой, которая отлично помогала ему в работе, и со всей силы ударил по бортовой коробке громкоговорящей связи.

В хранилище сразу стало тихо…

Пригород столицы одного из ближневосточных государств

– Абу! Разве я не говорил, чтобы ты никогда больше не пользовался этой связью?

– Господин! Это катастрофа! Мы ничего не можем сделать…

Как ни старался главарь террористов на судне сохранять спокойствие и невозмутимость, это у него не получалось. Его рассказ был полон эмоций и растерянности. Ахмад Джебриль не перебивал. Он понял, что должен позволить выговориться своему подчиненному. Только это могло помочь добиться от него максимума достоверной информации. Без нее Джебриль терял контроль над ситуацией. Но и с ней…

Уже с первых слов он почувствовал неприятные спазмы в районе желудка: мгновенно дала о себе знать застарелая язвенная болезнь. Правильно говорят: язва – это от нервов. Когда у тебя за плечами долгая жизнь, полная стрессов и экстремальных напряжений, нервы становятся ни к черту. К мудрым приходят опыт и понимание, но безвозвратно уходит здоровье. Хотя ему грех жаловаться, он еще силен и способен командовать и руководить. Даже личным примером! А его ум стал лишь более изворотливым и прозорливым.

Катастрофа? Это промелькнуло в его голове лишь в первые секунды. Слишком неожиданны оказались новости от Абу. Ничего подобного он не предвидел, но изощренный разум быстро подсказал единственно верное в такой ситуации решение. А может, оно пришло свыше? Хвала Всемогущему Аллаху!

– Достаточно! – резко прикрикнул Ахмад. – Все вы там не специалисты в радиологии. Что говорит об этом немецкий мастер?

– Ничего не говорит. Его нет с нами: русский захватил его с собой в хранилище.

– Они что, заодно?

– Нет-нет! Русский взял его в плен. Он позволил ему сказать несколько фраз по связи, чтобы мы поняли, что он не обманывает.

– «Он, он», – передразнил Джебриль. – Тебя невозможно понять!