Максим Шахов - Русский полковник

Анджей Ольшански, тридцативосьмилетний американец польского происхождения, в этот день проснулся раньше обычного. Причина была простой. Вот уже три дня Анджей жил один. Его жена Ева и двое детей уехали в Мексику. Именно там семья Ольшански собиралась провести очередной отпуск. Так что завтрак, который ему обычно готовила жена, Анджею приходилось изобретать самому.

Ольшански со вздохом поднялся с кровати, сунул ноги в тапочки и направился в туалет. Пару минут спустя он был уже на первом этаже, в большой кухне. Кулинарными способностями Анджей не отличался. Поэтому поляк просто поставил на огонь кофеварку и сунул в тостер пару кусков хлеба.

Жарить яичницу с беконом Ольшански поленился. В конце концов сегодня был последний день его холостой жизни. Уже завтра он должен был присоединиться к семье в Тампико – мексиканском порту. И заботы о его пропитании снова должна была взять на себя Ева.

Зевая и почесываясь, Анджей смотрел в окно. Он был из тех мужчин, которых принято называть «подкаблучниками». Оставшись без жены, Анджей испытывал жуткий дискомфорт. И каждое утро все с большим трудом находил свежие носки и рубашку. Не говоря о том, что по ночам Ольшански снились эротические сны. Конечно, Ева поступила жестоко. Бросить его на целых три дня – это было уж слишком…

Размышления Анджея прервал телефонный звонок. Ольшански сделал несколько шагов и снял с базы трубку радиоудлинителя.

– Алло!

Ева Ковальски, эффектная тридцатипятилетняя полька, выкрашенная в белый цвет, проснулась по многолетней привычке в одно и то же время. Отбросив в сторону атласное одеяло, Ева поднялась и энергичной походкой направилась к двери, за которой располагалась вторая комната двухместного люкса.

Распахнув дверь, Ева хорошо поставленным голосом скомандовала:

– Настасья! Роман! Подъем! В ванную!

Десятилетняя Настасья тут же послушно открыла глазенки и потянулась. Четырнадцатилетний Роман, наоборот, натянул на голову одеяло и прогудел из-под него ломающимся голосом:

– Ну, ма! Куда спешить? Все равно наша яхта без нас никуда не уйдет! Мы же зафрахтовали ее на целых две недели!

Однако Ева была непреклонна:

– Немедленно в ванную чистить зубы, юнга! На сборы – полчаса! Кто опоздает – будет драить палубу! Забыл, что приказы капитана не обсуждаются? Время пошло…

– О господи!.. – вздохнул под одеялом Роман.

Впрочем, Еву реакция сына не интересовала. Она привыкла командовать. И даже расстояния были ей не помехой. Вернувшись в свою комнату, Ева тут же сняла с аппарата телефонную трубку и набрала после кода домашний номер.

– Алло! – послышалось в трубке после третьего гудка.

– Надеюсь, ты уже проснулся, Анджей? – осведомилась Ева.

– Да, дорогая! Доброе утро! – кисло проговорил в трубке муж.

– Доброе… А почему без настроения? У тебя все в порядке?

– Да, дорогая.

– Завтрак готовишь?

– Конечно. Бекон жарю с яичницей, – соврал Анджей.

– Молодец. Смотри не забудь помыть посуду и не опоздай на работу.

– Конечно, дорогая…

– Ты не забыл, что вечером, когда будешь уезжать в аэропорт и сдавать дом под сигнализацию, ты должен предупредить службу охраны, что нас не будет две недели?

– Не забыл, дорогая. Я все помню, – заверил жену Анджей.

– Тогда не буду тебя больше задерживать. Выезжай пораньше, сегодня пятница, на дороге могут быть пробки. В последний день перед отпуском не стоит опаздывать на работу. А перед отъездом в аэропорт перезвонишь мне. Я проверю, не забыл ли ты билет…

– Хорошо, дорогая! – поспешно проговорил Анджей. – Целую!

– Хорошо, дорогая! Целую! – поспешно проговорил Анджей и тут же бросился с трубкой радиоудлинителя к плите.

Во время разговора с женой кофе сбежал. Подхватив бурлящую кофеварку, Анджей отставил ее в сторону и потушил огонь. Бурая жидкость медленно осела на дне. Кофе, если это можно было назвать кофе, осталось в турке на два глотка. Впрочем, это был не худший вариант. Вчера и позавчера кофе тоже сбегал. И Анджей решил, что завтрак готов.

Тосты, слава богу, не подгорели. Намазав на них масло и джем, Ольшански приступил к еде. При этом думал он о том, что его жизнь не так уж плоха. Не будь Евы, он никогда не добился бы своей нынешней должности.

Ведь к полякам в Америке отношение, мягко говоря, не самое лучшее. Этнический поляк для стопроцентного американца то же самое, что молдаванин для одессита или чукча для россиянина. Очень немногим полякам удалось добиться в Штатах настоящего успеха. Разве что Збигневу Бжезинскому да Роману Полански. Но Полански был обвинен в изнасиловании и бежал из Штатов.