Максим Шахов: Верхом на атомной бомбе

Президент сидел в гостевом кресле, которое теперь было вплотную придвинуто к маленькому диванчику. Гера остановился перед ним.

– Здравствуйте, Талеев! – президент встал, пожал журналисту руку и жестом указал на диван. – Садитесь. – И первым опустился обратно в кресло.

В это время на входной двери чуть слышно щелкнула задвижка внутреннего замка.

– Не обращайте внимания, элементарные меры предосторожности. Знаете, Владимир Викторович утверждал, что только в этом кабинете можно разговаривать спокойно, не опасаясь посторонних ушей. И глаз. Собственно, поэтому я и пригласил вас именно сюда.

Взгляд президента упал на небольшую темную папку для бумаг в руках Талеева. Он еле заметно улыбнулся:

– Кажется, я могу угадать ее содержимое.

С этими словами он опустил руку куда-то себе за спину и извлек оттуда очень похожую папку. Не раскрывая ее, он проговорил:

– Эти документы я получил от… самого Алексахина. Когда он был уже мертв. Вам не надо других комментариев к официальному сообщению о его смерти?

Журналист отрицательно покачал головой. В «скоропостижную» версию он не поверил с самого начала.

– Да, это было самоубийство, – продолжал президент, – и, хотя принять я его не могу, понять постарался. Эти документы во многом помогли мне в этом. В отличие от вашей папки, о которой, кстати, покойный упоминал здесь, в моей имеются еще кое-какие его личные записи. – Он коротко взглянул на часы. – Я кое-что узнал о роли Команды в Балтийском деле. И в других тоже… Возможно, что я сам, некоторыми своими словами и действиями, спровоцировал именно такое течение событий.

Президент вздохнул.

– Видите, Талеев, я предельно откровенен и честен с вами. В память о… А вообще, я считал Команду ненужным атрибутом президентской власти. Этаким пережитком прошлых лет. Но не протестовал активно. Сейчас я узнал вас с другой стороны. Жаль, что это случилось слишком поздно. Хотя мое мнение о необходимости существования такого тайного спецподразделения в его прежнем виде осталось неизменным. Но что теперь говорить! Я понял, что вы приняли окончательное решение, и уважаю его. Если когда-нибудь вы сами или ваши люди пожелаете вернуться… на службу, мы сумеем найти компромисс.

Президент поднялся, давая понять, что разговор закончен. Встал и Талеев:

– Благодарю вас, господин президент, за эту аудиенцию, – это были его первые слова. – Журналист Талеев никуда не исчезает. А если вам, – он подчеркнул это слово, – понадобится наша… служба, вы всегда сможете меня найти.

Президент серьезно кивнул, крепко пожал журналисту руку и быстрым шагом подошел к двери. Она распахнулась, едва он негромко постучал. Гера последний раз неторопливым взглядом обвел знакомый кабинет и тоже вышел, плотно притворив за собой дверь.

Коридор был абсолютно пуст.