Александр Соловьёв - Ветви Ихуа

— Закусывай, — полковник кивнул на стол, — давай-давай, нам с тобой еще работать предстоит. — Он не сводил с Сигурда злого взгляда.

— Что за работа, господин полковник? — спросил Сигурд, только тут сообразив, что стол заставлен лакомствами.

— П… п… позже узнаешь.

На блюде было выложено запеченное мясо, политое соусом, и разноцветный салат. Сигурд наколол вилкой кусок мяса, отправил в рот: оно оказалось удивительно вкусным. Салат был нарезан из настоящих овощей и свежей зелени — он благоухал. Такую пищу вряд ли пробовали когда-нибудь простые албы, и даже в солдатской столовой не было ничего подобного. Если бы Сигурду не пришлось пожить в городе, ее изысканный вкус поразил бы его.

— У меня тоже тост! — объявил один из офицеров и встал с поднятым бокалом. Все затихли.

— Она всегда была к нам благосклонной, — сказал офицер, — но теперь, должно полагать, она бросает нам вызов. Прежде, господа, мы редко называли ее по имени, но все знали, что она есть. Ее зовут Судьба, и за нее я предлагаю выпить.

Он посмотрел по сторонам, все на какое-то время замерли. Но вот встал маршал Яглом, а за ним все остальные, в том числе и майор Хольм, у которого на коленях сидела девица (она тут же пересела на свободный стул). Сигурд последовал их примеру. Офицеры выпили.

Психоделик (конечно, это была пресловутая прана), если еще и действовал, то очень слабо, — кажется, он немного притуплял слух и зрение, да еще было от него странная истома, зато голова работала вполне нормально.

Сигурд опустился на стул и принялся за еду. Он чувствовал, что Лепа продолжает за ним наблюдать, но решил сперва разделаться с обедом на случай, если внезапно поступит какая-нибудь новая команда.

Сигурд не помнил, как его привели в банкетный зал и усадили за стол. От присяги остались неприятные впечатления. Что-то было в ней вороватое, словно надо было совершить поскорее, а то вот-вот накроют; офицеры во время нее сидели, развалившись на стульях, — Сигурд никак не мог забыть нетерпеливо-злобных выражений их лиц. И смысла такого ритуала он тоже не мог понять. Кому он присягал? Подземному народу? Почему же такие торжественные слова были произнесены в узком кругу?

Сосед полковника что-то шепнул ему на ухо.

— Хочешь б… бабу? — спросил Лепа.

Сигурд покачал головой. Кроме еды ему ничего не нравилось в этой унылой обстановке. Скорей бы они уже приступили к делу.

Он отодвинул пустое блюдо, вытер губы салфеткой и подпер щеку ладонью. Ему вспомнилась Руна.

Еще в первый день, только лишь у него из рук приняли албианку, которая была без сознания, он поклялся себе, что с этого момента рвет с ней все связи. Вернее, поклялся в этом он себе на несколько часов раньше, когда тащил ее по обледенелым скалам. Привязанность к женщине грозила осложнить его и без того непростое положение чужака. Он решил стать на путь воина, добиться признания, сделать карьеру… Забота о Руне или даже повышенное внимание к ней наверняка стало бы в этом деле помехой.

— Все, вставай, идем, — развязно сказал полковник. — Хватит п… прохлаждаться, п… пора к делу.

Они поднялись, и никто не обратил на них внимания. Полковник направился к выходу, Сигурд — за ним.

Выйдя в небольшой вестибюль, они свернули на лестницу, спустились этажом ниже, снова прошли по коридору и оказались у лифта. После психоделика и водки в ногах чувствовалась слабость.

— Сколько тебе лет, сержант? — спросил полковник.

— Девятнадцать.

— Д… дрался когда-нибудь?

— Бывало.

— Убил кого-нибудь?

— Вы имеете в виду людей?

— Нет, мух.

Сигурд вспомнил одного зеленоглазого парня, который однажды не вернулся с охоты.

— Нет.

Дверь лифта открылась, полковник вошел, за ним Сигурд.

— А этот твой скачок… как долго т… ты можешь в нем находиться?

— Не знаю … полчаса… может, немного больше.

— М-да… Маловато. — Лепа потер подбородок. — Сколько выжмешь п… правой?

Сигурд пожал плечами.

— Сержант, — сурово прорычал полковник. — Что это значит? Ты должен интересоваться т… такими вещами!

— Да. Видимо, так.

— За то время, что ты здесь, не почувствовал чего-нибудь странного?

— Не знаю, сэр.

— Ладно. Имей в виду: у меня жесткие п… правила. Сейчас произведем замеры, я кое-что еще объясню, и расстанемся до конца т… твоего офицерского курса. А как получишь п… п… погоны и все нужные навыки, целиком и полностью п… поступишь в мое распоряжение. Те, кто с тобой работают, постараются еще ускорить п… процесс твоего образования, будешь заниматься по четырнадцать часов. И это все ерунда по сравнению с тем, как мы будем заниматься с тобой, когда ты будешь офицером. Держи, п… повстанец.