Эльмира Нетесова - Охота на русалку

Лелька набрала номер телефона ординаторской.

— Как мой муж? — дрожащим голосом спросила она, представившись.

— Пока по-прежнему, — ответил врач.

— В сознание пришел?

— Рано. Хорошо, если завтра появятся проблески.

— Что из жизненно важных органов повреждено?

— Я не знаю второстепенных…

— Состояние хоть немного улучшилось?

— Крайне тяжелое.

Лелька смотрела на Тоньку глазами, полными слез.

— Крепись! Все обойдется. Хотя бы ради сына.

— Господи! За что такое горе? Не успели Юлю похоронить, Женьку изрезали. А менты только нервы мотают. Спрашивают меня: «Вы не поругались в тот день? Как думаете, куда он ехал? Когда ездили вместе, кто-нибудь останавливал вас по дороге?»

— Слушай, Лель, а деньги у него целы? — спросила Тонька.

— Не до них мне, не знаю. По-моему, он не брал с собой. Хотя кто знает, только Женя может ответить ментам на все.

— Конечно, он запомнил, кто его остановил?

— Еще бы! Скорее бы пришел в себя! Уж я заставлю ментов повкалывать. Совсем одурели от лени, ничего делать не хотят.

— Лель! А я замуж вышла! — не выдержала Тоня.

— Правда? Поздравляю! Давно пора. Кто он? Откуда родом, где познакомились?

— Из афганцев, воевал в Чечне контрактником. Сам — здешний. Короче, из своих.

— Я слышала краем уха. Но не хотела к тебе приходить, чтоб не испортить настроение. Сама понимаешь, только что Юлю похоронили. Вот человечище была, второй такой нет! Честна, преданна, трудолюбива!

— По-моему, Мария не хуже! — заметила Тоня.

— Она старше и слабее. Болеет часто.

— Лель, нас с тобой тоже валит. То горе, то болезни. Радости случаются слишком редко, да и те судьба-сука норовит отнять. Давно ль ты мужиком обзавелась, а уже слезами умываешься. Не столько смеха, сколько головной боли. Живешь и всякий раз боишься, что прошлым попрекать станет. Хотя, если по совести посмотреть в их прошлое, оно куда как хуже нашего. Мне мой мужик честно вякнул, что баб он видел всяких. Столько, что со счету сбился! Во кобелище! А и меня в первый день силой взял. Да я, как на грех, после траура по Олегу сама по мужику изголодалась. Куда там спихнуть, вцепилась в него руками и ногами. Измотались до ночи так, аж в глазах темно стало. А нам все мало. Да я такого, как мой, никогда не встречала! Вот это мужик! После него на других даже смотреть неохота.

— Мне уже не до мужика! Женька так выматывается на работе, что в постель не приходит, а приползает. Поверишь, даже забывает, кто мы есть друг другу; так устаем, что ни до чего. Случается по месяцу, а то и по два невинно спим.

— Тьфу! Я так не смогла б…

— У тебя с Олегом не лучше было, — напомнила Лелька.

— Это верно! Тот как мужик говном был, как человек и того хуже! — вспомнила баба.

— Так, говоришь, твой тебя силой взял? Я уже и забыла, как это бывает. Случалось в притоне, с кем-то не хочешь в постель, а клиент настырный, ну, тогда держись! Ищи пятый угол…

— Всякое было, вниманием обделены не были. А сколько веселух познали, а? Теперь одни воспоминания.

— У других и этого нет, — усмехнулась Лелька.

— Что верно, то правильно. Большинство баб как выйдут замуж с молодости, даже сравнения не знают. Так и считают, что у всех одинаково. И никакого разнообразия, сплошная тоска. Детей нарожают, состарятся, и многие вообще понятия не имеют о плотской радости. А и она от однообразия меркнет!

— Ну нам с тобой не сетовать! Не с одним, так с другим душу отводили, — вытерла остатки слез со щек Лелька.

— И что в том хренового? Бабами на свет родились, свое сполна взяли, хоть теперь жалеть об упущенном не приходится. Я как вспомню прошлые шалости, аж во сне ноги задираю от смеха. Вот это житуха была! Озорная, горячая. Кровь кипела не только в жилах!

— Тонька, а твой хоть ласковый?

— Тем и взял, шельмец. Я такого никогда не знала. Опытный! Такому ни одна баба не откажет. Нам с тобой еще рано прокисать, — добавила Антонина тихо.

— О чем ты? Я пока вернусь с работы, управлюсь по дому, забываю, зачем мужик рядом со мной в постели лежит…

— Фу, тоска! А Сережка пишет тебе с Севера?

— С месяц назад последнее письмо от него получила. Зато во сне каждый день его вижу. Просыпаюсь, крою матом себя и его. А ночью снова является как ни в чем не бывало. Все такой же молодой, нетерпеливый. И я снова люблю его, как и тогда. А ведь годы прошли. Нас разделили расстояния. У меня ребенок от другого. Но во снах ничто нам не мешает, мы снова вместе, будто всему и всем назло.

— А что он пишет?