Эльмира Нетесова - Охота на русалку

Лелька улыбалась, но ее сердце оставалось холодным.

— Леля! Я люблю тебя! — шептал ей на ухо недавний солдат.

— Успокойся. Зачем слова? Докажи свое на деле, здесь, в постели, но сначала оплати.

— Пошли в парк!

— Э-э нет! На халяву не пройдет! Я не из тех, кто на улице промышляет.

Лельку поначалу обманули таким путем. Пригласили в ресторан, а сами завели в кусты. Рассчитавшись за одного, втроем ее тискали до утра. А когда натешились, еще и посмеялись:

— Нашими заработками твою транду не ублажить. Пусть успокоится тем, что дали, пусть всем будет хорошо! — И ушли без оглядки.

А вот такой же, как этот, стриженый мальчишка целый час уговаривал Лельку к себе в гости. Ей очень не хотелось, но парнишка ноги целовал:

— Подари мне вечер! Я на Диксоне служил! Все два года не видел женщин! А такую красивую, как ты, вообще впервые в жизни встретил.

И поддалась на уговоры. Парень привез ее к себе, а там целая кодла ждала их. Пятнадцать человек. Все после службы. На Лельку звериной стаей набросились, каждый под себя тянул. До утра не только перекурить, глотка воды не дали. Девка запросила пощады, но не услышали. Лишь утром выволокли на порог и оставили под забором одну, ни копейки не заплатив. Правда, потом из хозяина дома все выбила «крыша», с лихвой содрала за Лельку, но та больше не ходила на сторону одна.

Случалось ей выезжать по вызову, но и тогда она заявлялась к клиенту с сутенером.

— Лель! Выходи за меня замуж. Я прощу тебе все.

— Это ты тут пищишь? Ах ты, жопошный чирей! Простить меня вздумал! Чем же провинилась перед тобой? Тем, что жениться согласился? Мать твою хером били. Глянь, что у тебя меж ног — стручок гороховый и тот больше! Я ж во всей красе как разверну, как покажу свою звезду, ты тут не только облысеешь на все места, а сдохнешь в один миг. Я ж тебя в звезду запихну, заверну, и родная мамка не сыщет, куда подевался! А еще в мужики эдакая гнида навострилась! — смеялась девка озорно.

— Ты еще со мной не была, зачем зазнаешься? Знаешь, маленькое дерево всегда в сук растет.

А ну покажь свою медаль, есть ли чем хвалиться? — Подскочила к парню, вытряхнула из брюк и расхохоталась еще громче: — Дурачок! Тебе к бабе подходить совсем ни к чему! Беги отсюда, не то уши надеру!

Дай мне возбудиться! Тогда увидишь его!

— Пока у тебя вырастет твой иго-го, я уже старой стану! — Выдавила назойливого парня в дверь и увидела, как в двери Тоньки шмыгнула знакомая фигура.

«Неужели он? Но ведь не прошло еще три года. Хотя как по? Конечно, четвертый пошел. Ох и быстро летит время! Неужели он? И вдруг в притон? Хотя чему удивляюсь, все одинаковы. И Серега не лучше, много хуже других. Вломить бы паскуде за все разом! Да только выследить его нужно. Жизнь поломал, а клялся, что дышать без меня не сможет. Если б не он, все сложилось бы иначе. Жив был бы отец, не болела б мать. А и я разве жила б в притоне? Он один во всем виноват!»

Не выдержав, пошла в комнату Антонины. Но нет, не Сергей пришел к ней, давний Тонькин приятель — Володь-ка. Лелька попросила сигарет, сказав, что свои некстати закончились и завтра она вернет должок.

«И чего он мне мерещиться стал в последнее время? То в магазине, на улице, в кафе, теперь уж в притоне. Либо скоро впрямь увидимся, или нет его в живых. Хотя с чего б ему? Этому все по хрену. Беззаботно живет, ни о чем не болит душа, если есть она у гада», — думала девка.

Лелька в то время стала чаще навещать бабку. Привозила ей вино. Та понемногу пристрастилась. Особо когда перед сменой погоды болела голова либо после баньки не забывала пропустить стаканчик. Зато и спала крепко, и боль отступала. А главное, на душе теплело, забывались горести. И старуха, разомлев, частенько пела:

Хороша я, хороша,

Да плохо я одета,

Никто замуж не берет Девушку за это…

— А что, Лелька, будь у нас скопления, не простиковала б ты средь блядва. Жила б в доме солнышком. Да не повезло. Мамка твоя хреновой хозяйкой была. Ни заработать, ни отложить не могла. Единым днем жила. Все у ней промеж пальцев протекало. Готовить не умела. От того мужик всегда голодал. Плохо стирала, не умела прибрать в доме. Таких даже Господь не терпит, не дает много детей. А и мужниной любови не знают. Разве только колотушек досыта познала. Ну и злая она была, хуже собаки.

— Бабуль, почему как о мертвой говоришь? — спросила девка.

— А она и померла на прошлой неделе. Мне позвонили. Я сказала им, что хоронить невестку мне не на что. Пускай как хотят ее закопают. Добавила, что не отдам за нее последние копейки, самой на хлеб оставить надо. С голоду сдыхать не хочу. Невестка тож не щедрой ко мне была. За все годы пряника не купила. От того и я не раскошелюсь. Ушла, и ладно. Жаль, что помянуть нечем, — рассмеялась бабка.