Дмитрий Щербаков - Стерва

Мудров установил наблюдение за всеми известными ему квартирами Хасановых, за их любимыми кабаками, за обиталищами их любовниц. Умар и Махмуд в тот день мучились жестоким похмельем и никуда не выходили. Это их и спасло. А вот их младший брат, неуемный Ильяш, продолжал загул.

Бойцы подошли к Ильяшу сзади. Взяли его за обе руки, лежавшие на плечах проституток, и резко прижали локти к лопаткам. Джигит взвыл. Но даже поорать от души ему не дали. Приблизившийся спереди парень ткнул его кулаком под дых. Завизжали испуганные шлюхи.

— Кыш отсюда, шалавы! — крикнул им ударивший Ильяша парень. Те мгновенно исчезли.

Хасанова сунули в автомобиль и повезли к Головану.

И вот уже он, связанный, раздетый догола, стонал, рычал, корчится на полу в помещении подвала, которое было предназначено для подобных экзекуций. Петр Васильевич стоял над джигитом, сжимая раскаленный паяльник.

— Значит, не хочешь говорить?! — в который раз спросил Голован.

— Господин! Хозяин! Мамой клянусь! — зарыдал джигит. — Ну не похищали мы твою бабу! Мы хотели, но не вышло у нас! Постреляли всех наших. Пощади! Отпусти! Не виноват я перед тобой!

— Значит, не похищали? — свистящим шепотом проговорил Голован. — Тогда прижжем тебе сиськи!

Он наклонился и прикоснулся паяльником к левому соску Хасанова. Горец заорал диким голосом, забился, засучил ногами.

Астахов был человеком жестоким, но не садистом. Он не испытывал удовольствия от вида корчащейся жертвы и сам обычно не занимался пытками. Но сейчас Голована душила ярость. Ненависть к человеку, который, как он думал, отнял у него любимую женщину, буквально ослепила его.

— Скажешь, где Мария?! Скажешь?! Скажешь?!

Ильяш зашелся в крике, срывая голосовые связки.

— Шеф! Шеф! — остановил Астахова один из бойцов. — Он так ничего не сможет сказать! Это же один вопль сплошной. Может, прерветесь?

— Я и впрямь распалился, — признал Голован, выпрямляясь.

Хасанов продолжал биться на полу.

— Окатите его водой! — распорядился шеф. Бойцы подчинились. Ильяш медленно начал приходить в себя. Его лицо было перекошено от боли.

— Итак, где вы прячете Марию? — вновь спросил Петр Васильевич, немного успокоившись.

— Ну не знаю я! — простонал Хасанов, обливаясь слезами. — Не трогали мы ее. Провалилась наша операция. Мамой клянусь.

— Тогда где девушка?! — рявкнул Голован, распаляясь вновь.

— Да честно, не знаю! — плакал Ильяш.

Собственно говоря, Астахов сначала не собирался пытать джигита. Он намеревался просто обменять пленника на Машу. С таким предложением Петр Васильевич и позвонил старшему из Хасановых, Махмуду.

Махмуд, естественно, страшно испугался за брата и принялся клятвенно заверять Голована, что Марии у них нет. Однако вор, вконец испереживавшийся за девушку, не поверил горцу. Больше того, он вообразил, что джигиты по природной своей злобности и порочности попросту изнасиловали Машу, поставили «на хор», а теперь, опомнившись, боятся возвращать девчонку, боятся мести Голована.

Может, Маши уже вообще нет в живых?.. Эта мысль довела Петра Васильевича до исступления. Обругав Махмуда самыми оскорбительными для блатного и для кавказца словами, Астахов бросил трубку и лично отправился пытать Ильяша…

— Ох и упрям ты, джигит! — сказал Голован, пропуская мимо ушей объяснения Хасанова. — Что ж, вини теперь только себя.

— Пощади, хозяин! — выдохнул Ильяш.

И тут в помещение вошел Андрей Мудров.

— Шеф! — обратился он к Головану. — Срочные новости! Приехал человек из Энска. Привез сведения о Маше. Похоже, сведения правдивые. Этот чурбан, — Андрей презрительно кивнул на Ильяша, — кажется, действительно ничего не знает.

— Твое счастье, джигит! — бросил Голован Хасанову. — Можешь отдохнуть. Пока.

Ринат Хабибулин ненавидел Алексея Разорова. Ненавидел с детства. Ненавидел прежде всего за то, что Лешка всегда жил по своим собственным законам, всегда поступал исключительно в соответствии со своими собственными понятиями о правде и справедливости. Ненавидел за то, что Разор «отшился» от членства в «моталке». Причем не откупился деньгами, как некоторые другие, а дрался — жестоко, часто, один против многих.

Вдохновленные примером Алексея, таким же образом «отшились» еще четверо ребят — одноклассники Рината и Лехи. А к этим пятерым примкнули три девчонки. Их тоже «отшили», хотя никто из пятерых «чуханов» не имел ни с кем из девчонок любовных отношений, только дружеские.