Андрей Добрынин - Кольцевой разлом

Стоял тихий безветренный вечер. Солнце уже скрылось за домами. На прозрачном фоне тронутого желтизной неба четко вырисовывались замершие листья огромных тополей, росших во дворе столь же огромного жилого дома на Садовом кольце. На синем куполе неба поблескивавший самолетик беззвучно вел белую облачную борозду. Во дворе дома звонко раздавались, отражаясь от стен, возгласы игравших детей, и непрерывный шум Садового кольца уже не заглушал их - теперь он как бы соседствовал с тишиной. Но в ремонтируемом офисе фирмы "Фортуна" деятельность не стихала. Задом к пристройке, в которой помещалась лестница в подвальное помещение, стоял грузовик военного образца, и, судя по доносившимся из кузова и из пристройки топоту и кряхтенью, вниз по лестнице переправляли что-то тяжелое. Однако рассмотреть характер груза было невозможно: у входа в пристройку было сооружено нечто вроде дощатого короба, куда машина могла заехать до половины кузова. Сооружение считалось возведенным для удобства разгрузки, но на самом деле для того, чтобы случайному зрителю не бросились в глаза ящики с армейской маркировкой,- таких ящиков попадалось слишком много среди спускаемого в подвал имущества. В офисе тоже кипела работа: там окна-витрины, из которых вынули стекла и закрыли с улицы брезентом, закладывались кирпичом до высоты человеческого роста. В новой кладке были оставлены бойницы для пулеметов и станковых гранатометов: их предстояло нацелить на большой перекресток Садового кольца и улиц, шедших с юга Москвы. Именно оттуда Корсаков ожидал подхода основной массы войск. Сам Корсаков с бойцами отряда, который должен был захватить дом, проверял карточку огня. Он рассадил бойцов перед собой на ящиках, командира отослал, чтобы тот не вздумал подсказывать, и начал дотошный опрос - кто в каком помещении и с каким оружием должен находиться, куда он должен стрелять, кто будет его соседом и куда будет стрелять сосед. Корсаков много раз осматривал само здание и его план и сам составлял вместе с командиром подразделения карточку огня с фамилиями стрелков, тщательно применяя ее к местности. То же самое он проделывал на всех объектах, намеченных к захвату, и потому проверка огневой готовности подразделений не составляла для него особого труда. Проверки он проводил по нескольку раз независимо от выявленной степени готовности - он знал, что сегодняшний идеальный ответ без повторения может обернуться заминками и беспорядком в бою. Само оружие он проверял лишь выборочно, считая, что если он начнет заниматься еще и этим, то состоящие под его командой профессиональные военные сочтут такую дотошность за недоверие к ним. Впрочем, по своему долголетнему опыту Корсаков пришел к выводу: на войне ошибки и погрешности неизмеримо чаще допускаются в организации боевого взаимодействия, нежели в подготовке оружия и прочей материальной части. Военный человек, да, наверное, и вообще любой мужчина находит удовольствие в возне с оружием, и тут его зачастую даже не надо проверять. Однако тот, в чьем распоряжении находится смертоносное оружие, проникается порой ощущением всемогущества, излишней самоуверенностью, и склонен пренебрегать всякими нудными согласованиями и репетициями. Корсаков мог бы назвать множество случаев, когда артиллерия била по собственной пехоте, потому что пехотный командир не выдержал графика передвижения на местности; когда целые бронетанковые колонны гибли, потому что вырывались из-под прикрытия своей авиации; когда оборона рушилась, потому что всего лишь несколько солдат забывали о том, куда им надлежит стрелять. Впрочем, больше всего людей на его памяти погибло зазря потому, что люди эти поленились окопаться на открытой местности. Командиров, допустивших потерю бойцов по такой причине, Корсаков считал достойными только пули. Когда проверка кончилась, он вызвал командира объекта и приказал ему назначить людей для рытья траншей во дворе - земляные укрепления требовались на тот случай, если противник сумеет прорваться во двор через арки с Садового кольца или через въезды с переулков. Время от времени в кармане у Корсакова верещал сотовый телефон и он получал краткие сообщения о том, что очередная группа выдвинулась на исходный рубеж и готова к захвату объекта. Исходными рубежами служили по большей части купленные или арендованные офисы или квартиры, но иногда и какие-нибудь достаточно надежные бесхозные помещения, если членам организации удавалось их прибрать к рукам. При получении каждого сообщения Корсаков смотрел на часы, проверяя, насколько совпадает выдвижение группы с общим графиком. Покуда все шло по плану, без всяких непредвиденных эксцессов. Отряд, отвечавший за подземные коммуникации, вместе с подрывниками и несколькими работниками метрополитена в качестве специалистов-проводников уже начал спуск под землю. Корсаков решил, что ему можно часок отдохнуть - затем надо будет начинать рытье траншей во дворе, а на рассвете люди должны получить оружие, очистить здание и занять оборонительные позиции. Однако неожиданно в офис вбежал человек из наружной охраны, огляделся, подбежал к Корсакову и, тяжело дыша, сообщил: