Андрей Добрынин - Кольцевой разлом

- Обращайся к капитану! Даю добро на все покупки, только не забивай мне этим голову. Сергей тебе все организует.

- Чем только не приходится заниматься,- вздохнул Ищенко. - Вместо того, чтобы стоять насмерть на баррикадах, я должен покупать отраву для тараканов. Вот она, зловещая роль женщин в нашей жизни!

- Типун тебе на язык,- возмутилась Альбина. - Я тут корячусь, чтобы устроить ваш уют, а ты еще недоволен.

- Нет-нет, Альбиночка, я пошутил!- воскликнул Ищенко. - Мы тебе на самом деле страшно благодарны. Ну что ж, я похилял за покупками. Оставляю вас наедине, желаю не очень скучать без меня.

Капитан ушел, и Альбина опять принялась за дело. Корсаков стоял, тупо наблюдая за ее движениями, и подбирал в уме слова, призванные убедить Альбину покинуть опасное место и себя - весьма опасного спутника жизни.

Гостья, быстро перевоплотившаяся в хозяйку, молчала, предчувствуя неизбежный разговор, и яростно терла тряпкой пол.

- Альбина...- начал было Корсаков, с трудом сформулировав в голове первую фразу, однако заготовка пошла прахом: Альбина выпрямилась, шваркнула тряпку об пол, подбоченилась и заговорила сама.

- Что ты мне скажешь?- спросила она со сдержанной яростью. - Что здесь опасно? Я это и без тебя знаю. А ты знаешь, каково бабе быть одной? Уж лучше пусть убьют, чем это одиночество.

- Зачем же быть одной?- возразил Корсаков. - Что, мужчин в Москве мало?

- А ты думаешь, у меня с того лета в Сочи мужиков не было? Было, и немало,- с тоской произнесла Альбина. - Но оказалось, что без тебя я всегда одна. Ну как мне быть, если так получилось? Я и сама рада бы заиметь кого-нибудь и с ним успокоиться, да вот никак не выходит. Ты думаешь, мне легко вот так приехать к человеку, который меня не звал, и начать навязываться? Я ведь себе цену знаю. Мне просто ничего другого не оставалось. Поэтому про опасность ты мне ничего не говори. Другое дело, если я тебе просто неприятна - скажи мне об этом честно,и я уйду.

Если бы Альбина и впрямь показалась Корсакову непривлекательной, то ради благой цели он не постеснялся бы прямо заявить ей об этом. Однако сейчас он невольно внимательно посмотрел на гостью. Он увидел чуть косо поставленные зеленые глаза, изящный нос с горбинкой, полные красиво очерченные губы, густые волосы цвета меда, ладную стройную фигуру. Мгновенно нахлынуло воспоминание о ночах на веранде у моря - о звоне цикад и свете луны, вливающихся в открытые окна, о шелковистой коже под пальцами, о стонах, в которых и покорность, и страсть. Корсаков не сумел соврать. Он устало вздохнул, присел на отодвинутую от стены тумбочку и произнес:

- Да нет, конечно, Альбина,- разве ты можешь быть неприятна. В том-то и беда. Неподходящее и время, и место, чтобы любовь крутить. К чему это все приведет? Разве я смогу дать тебе нормальную жизнь, дом, семью?

- По-твоему, я дура и этого не понимаю?- огрызнулась Альбина. - Понимаю, конечно. Но разве обязательно думать о будущем, пока мы здесь, пока мы вместе? Я не собираюсь быть для тебя обузой - кто знает, может, смогу и помочь чем-нибудь. Завтра - это завтра, но сегодня-то меня не гони. А ты мне нужен таким, каков ты есть.

Альбина умолкла и шагнула к Корсакову, который, услышав четкий стук высоких каблуков по кафельному полу, машинально перевел взгляд на ее красивые сильные ноги. Было удивительно, как она умудряется на таких каблуках заниматься уборкой. В следующий момент Корсаков увидел прямо перед собой испытующе смотревшие зеленые глаза и полуоткрытые влажные губы. Прохладная ладонь, расстегнув военную рубашку, поползла по его груди. Кровь ударила Корсакову в голову, и он не сразу дал себе отчет в том, что сотовый телефон в комнате заходится в призывном писке. Затем титаническим усилием воли он все же пришел в себя, снял с груди руку Альбины и пошел к телефону.

- Командир, звонили с Садового кольца,- услышал он в трубке голос Неустроева. - К вам на прием просится руководитель думской фракции "Народ", Фигуряк его фамилия. Он на машине, за рулем его помощник, фамилия Гамырка. Говорит, что уполномочен начать переговорный процесс.

- Дайте машину сопровождения и пропустите, я их приму,- приказал Корсаков. Он отключил связь и нащупал под столешницей пусковую кнопку сконструированного начальником связи Мечниковым специального устройства, в нужный момент включавшего видеозапись всего происходящего в комнате. "Так и знал, что депутаты как самые большие жулики явятся первыми",- подумал он и прошел на кухню к Альбине. Она стояла у окна и нервно курила. Глаза ее были полны слез.