Андрей Добрынин - Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)

— Я так и знал, что это не он. Посмотрите получше, сами увидите. Хозяева усадьбы — достойные люди, не станут они прятать преступников.

Вынув из нагрудного кармана фотографию, шериф помахивал ею в воздухе. Уловив смысл его слов, Корсаков весь похолодел. «Как это — «не он»? — лихорадочно замелькали в мозгу мысли. — Кого же они здесь ловят? Может, тут какая-то ошибка? Нет, я чувствую, что они приехали за мной... Значит, я сам на себя не похож? Что они сделали с моим лицом?!» Он с огромным трудом подавил порыв тут же кинуться к джипу и посмотреться в зеркальце. Тем временем агенты в штатском тоже вынули фотографии и рассматривали их, бросая на Корсакова сравнивающие взгляды. Наконец один из них произнес:

— Мистер, мы — агенты ФБР, — он показал значок и спрятал его обратно во внутренний карман пиджака. — Мы ищем одного парня, он убил четверых полицейских. Посмотрите, может быть, вы видели его где-нибудь поблизости.

Хотя .Корсаков, пребывал в смятении, голос его стал заметно жестче.

— Сидеть! — скомандовал, он, заметив, что агент собирается подняться. — Это все пока одни разговоры. Я не такой дурак, чтобы верить словам, значкам и всякой такой ерунде. Ну-ка дай взглянуть.

Он сделал шаг вперед, держа пистолет наготове, протянул руку, взял у шерифа снимок и снова отступил на шаг. Рука с наведенным пистолетом не дрожала, и все же в следующие полторы минуты пленные могли бы с легкостью обезоружить Корсакова, потому что он не мог оторвать взгляда от небольшого, но очень четкого цветного фото, на котором был изображен он сам — в военной камуфляжной форме без знаков различия, в каком-то помещении на фоне голой стены, выкрашенной в светло-желтый цвет. Судя по форме и по тому, что человек на снимке выглядел привычно и не казался Корсакову чересчур молодым, фотография была сделана совсем недавно — скорее всего в Ливане. Корсаков в сотьш раз мельком подумал о том, что за спиной воюющих в наше время вечно трется всякая сволочь с фотоаппаратами и подслушивающими устройствами; затем ему показалось, будто он узнает место где его снимали; затем он подумал, что вспоминать место сейчас некогда, и только после этого в полной мере осознал: четыре ищейки с весьма наметанным глазом, рассматривая его в упор, не могут его опознать по его собственной фотографии. Он ощутил противную слабость в ногах и снова подумал: «Что же они сделали с моим лицом?»

— Нет, такого парня я здесь не видел, — сказал он. — Фотографию на всякий случай оставлю себе.

Пленные стали подниматься, разминая затекшие ноги и перебрасываясь веселыми репликами, однако озадаченно умолкли, когда Корсаков вновь рявкнул на них:

— Сидеть, мать вашу! Кто разрешил встать?! Они замешкались, но тут же грохнул выстрел, и

пуля обожгла щеку помощнику шерифа. Тот поспешно сел, а за ним и все остальные.

— Ты что, парень? --' удивленно спросил шериф. — Мы же во всем разобрались, разве нет?

— Разобрались, да не совсем, — процедил Корсаков, отступая на пару шагов. После минутного размышления он скомандовал: — Ну-ка вставайте и топайте к сараю. И без фокусов — в случае чего я не промахнусь.

Он знал, как поступят агенты, если он вернет им оружие: возьмут его под арест и повезут в город, где снимут отпечатки пальцев. Не такие они простаки, чтобы отпустить кандидата на электрический стул только потому, что он не похож на свою фотографию. Бывали хитрецы, которые сводили себе капиллярные линии на пальцах и делали пластические операции, однако их все равно выводили на чистую воду. Поэтому Корсаков вовсе не считал инцидент исчерпанным. Он бросил помощнику шерифа ключи от замка и приказал отпереть сарай, а когда тот распахнул дверь, велел пленным войти внутрь, открыть люк в погреб и спуститься вниз. Когда те, недовольно ворча, один за другим исчезли в люке, он включил в погребе свет и встал над освещенным проемом.

— Значит, так, ребята, — начал он. — Мне очень жаль, но вам придется просидеть здесь несколько часов. Пол крепкий, люк — тоже, так что ломать и то и другое вряд ли имеет смысл. Впрочем, дело ваше, помешать вам я все равно не смогу. Оружие ваше найдете в домике на столе в гостиной, — правда, для этого вам придется высадить дверь, потому что ключи я вам оставлять не намерен. жратвы в погребе полно, всяких соков и вин — тоже, так что можете ни в чем себе не отказывать. Когда я закончу свои неотложные дела, то дам знать в полицию, где вы находитесь. Думаю, что они хватятся вас еще до этого. Ну, привет, не поминайте лихом, — заключил он, захлопнул створки люка и приладил к их ручкам тяжелый замок. Пройдя в дом, он поставил карабин в оружейный шкаф. Затем ему пришлось сходить в гараж и без помощи лестницы взобраться на настил, чтобы вернуть на место оптический прицел. Благодаря его врожденной аккуратности в комнатах домика царил порядок, и убираться ему не пришлось. Он, правда, начал было вытирать отпечатки пальцев, но тут же, выругав себя, прекратил это занятие, поскольку уничтожить всё отпечатки, оставленные им в усадьбе; не представлялось возможным. «Ладно, оставлю свои пальчики им на память, — подумал он. — В конце концов то, что я здесь жил, само по себе преступлением не является». Он поймал себя на том, что затеять бессмысленную протирку мебели его заставило желание оттянуть тот пугающий момент, когда он посмотрит в зеркальце джипа и увидит в нем свое новое лицо. Привыкнув ни в чем себе не потакать, он тут же направился в гараж. Там он включил свет, уселся в джип на место водителя и повернул зеркальце к себе.