Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Камчатка

— Ну уж, знаете, Игорь тут столько работал!

— Бросьте вы мне! Такие доводы хороши для старых дев. Среди нас они, как плохой анекдот. Дескать, хоть и дурак, однако долго жил. Так что-ли? Мы о воспитателе судим не по годам работы, а по ее эффективности. Вот вы говорите, что Бондарев чудом выжил. А каким же чудом тогда выжить работягам, если они «бугру» или «президенту» не покорятся? Я уже не говорю о тех из воров, кто решил «завязать» здесь, в лагере! А их сюда водворило общество не для того, чтобы они чудом выживали. Не для этого и Бондареву офицерские погоны даны. И солдаты здесь службу несут, на условия не жалуясь, не только потому, чтобы побегов не было. А и для охраны заключенных от… самих себя. От агрессивности их прошлого, чтобы оно не стало настоящим и не пролезло в будущее. И общество никому не позволит вносить волюнтаристские коррективы в свои приговоры. Не даст подменить четкое: «направить на перевоспитание через лишение свободы»— бондаревским: «чудом выжить, если «президент» будет лояльным». А государство всегда строго спрашивало и спросит со всех нас, если мы, злоупотребив его доверием, будем не перевоспитывать социальных врагов общества, а заигрывать с ними. Я имею в виду профессиональных воров. И убийц. Они и здесь, в лагере, норовят посягнуть на то, что каждому «сявке» и работяге гарантировано законом. А именно— жизнь. И еще— человеческое достоинство, то, что человека делает таковым.

— Товарищ майор, скорее, — вошел побледневший дежурный.

— Что случилось?

— Живее в шестой барак! — появился на пороге Игорь Павлович. Трофимыч наспех натягивал носки, сунул ноги в сапоги.

— Мне можно с вами? — спросил майора Яровой.

— Нет. Сами, — ответил тот на ходу.

— А что произошло?

— Ничего не знаю, — выскочил в дверь Трофимыч.

…В бараке бузили зэки. Все началось с того, что Гном кинул на стол перед «бугром» коробку папирос.

— Где взял? Опять Бондареву кого продал?

— Я честный вор и никого не закладываю, — оправдывался Гном.

— Зенки выбью, стукач! Тоже мне, вор! Ишь, коробку открыл! В прошлый раз, когда ты у него был, троих кентов в шизо кинули. Из-за тебя, падла! Ты их засыпал!

— Не я! Мы о другом говорили.

— Откуда он узнал про «три листика»? [6] т. е. тройной одеколон. Ты стукнул!

— Да нет же!

К ругающимся подошли другие зэки.

— Вот посмотрите, кенты, на старого хорька. Он опять Бондарю трепался про нас. Папироски принес. Куш сорвал на нас.

— Да никто из вас ему не нужен!

— Уж не ты ли ему нужен, плюгавая падла!?

— Вот кто! — достал Гном фотокарточку. Кто-то из зэков вырвал ее.

— Значит, не нас? Другого? Но он тоже вор?

— Он не наш, — съежился старик.

— Воры, где бы они ни были, все родные меж собой.

— Этот уже «жмурик» [7] жмур, жмурик — мертвый (жаргон). , ищут кто прикнокал.

— А, вот оно что! Значит, среди нас! — закричал визгливый карманник.

— На кого указал? — орал над самым ухом «щипач».

— А ну, отойдите! — отодвинул зэков «бугор».

— Если б я заложил, разве принес бы тебе папиросы. Нашел бы, куда спрятать. Со мною говорили, как с самым старым зэком. Советовались… Приезжий там был. Я так смекнул, что следователь он. В форме прокуратуры.

— Это с тобой советовались? Ха-ха-ха! Да кто ты такой?! Вон они со мной как посоветовались, так и влепили мне червонец. А насчет папирос не темни. Некуда тебе их прятать. Всюду бы нашли. А за скрытое; какое не бывает без причин, без разговоров грабанули бы. Ну а теперь колись, что из тебя Бондарь выдавил?

— Да ничего…

— Бондарь за зря ничего не дает. А ну! Раскалывайся, лярва! — рванул «бугор» старика за грудки. Тот упал. — Кличь сход! — приказал «бугор» «шестерке». Тот выскользнул за дверь. А вскоре в шестой барак потянулись воры.

— Кого судить будем? — спрашивали они.

— Гнома.

Когда все собрались, встал «бугор»:

— Давайте назначать. Кто нынче будет за судью?

— Ты, Шило!

— Согласен! — рявкнул «бугор». — Кто прокурор?

— Коршун пусть будет.

— Кто защитник?

Все молчали.

— Поскольку судить будем не на жизнь, а на смерть, без адвоката нельзя, — добавил Шило.

— Ну, тогда пусть «сявки» решат, кого они назначат защитником от себя, — буркнул кто-то из угла.

«Сявки» на нарах зашушукались. Заспорили.

— Ну, долго вы там? — не выдержал «бугор».

— Пусть Штопор будет, — визгнуло с нар.

— Кому ксиву [8] Документ. Здесь — протокол (жаргон). вести? — продолжил Шило.

— Крест, пусть он!