Эльмира Нетесова - Вернись в завтра

— Я про это не слыхала, — созналась Тонька.

— Не клепай на своего тятьку, он путевый человек, мне перед им за твою мамку поныне совестно. Каб была она хорошей, давно замуж взяли б свои. Да только у деревенских память долгая. Тебе не проговорились, потому что душу твою пожалели. Все видели, вот и не стали лить горечь на голову. Но не зря о вашем доме шла слава, как о блядском гнезде. Неспроста я тебя оттуда вырвал. Хоть вас с Колькой решил спасти, покуда не поздно.

— А мои другое брехали. Мол, в прислуги берешь, чтоб в доме управлялась.

— Дуры! Прислугу не прописывают и не завещают ой дом! — вскипел дед.

— Теперь сама все поняла. А разве легше было у них? В деревне мне никто не помогал. Легко ли одной всюду управляться? Сено наготовь, дров на зиму записи, с огородом, хозяйством и в избе управься. Они нигде не помогли, только грызли с двух сторон. Жизнь насквозь опаскудела. Если б не ты, давно себя порешила б, — всхлипнула баба.

— Ну не реви, успокойся, все наладится. Не рви себе душу памятью, закинь оглядываться в свою спину — шею своротишь. Вернись в завтра, там светлей и нет помехи, — успокаивал дед, и Тонька понемногу отвлеклась от воспоминаний:

— Слышишь, дедуль, а я у наших поваров учусь готовить по-городскому. Всякие салаты, омлеты, супы. Даже запеканка хорошо получается. Завтра зразы стану делать. Наши повара всему меня учат. Не отказываются помочь и хвалят меня. А и я стараюсь изо всех сил. В жизни все сгодится.

— Давай, Тонюшка! Эта наука бабе самая нужная! Любая, коль умеет готовить, в семье приживется. Мужики такое дорого ценят. И знай, при всех достоинствах, ни одну красавицу и умницу не потерпят, коль она у плиты безрукая. Беда, что нынешние бабы готовить не умеют. Разучились, иль некому стало показать. Замуж выходят только для постели. Глядишь, через месяц ее уж выбросили. Надоело мужику по закусочным питаться, пирожками с лотков давиться. Вот и разводятся с никчемками. Для постели на ночь всяк себе сыщет, а вот для жизни тяжко найти. Вот и старайся, чтоб тебя в семье любили все. И мужик пусть тобою дорожит.

— Мне б Кольку на ноги поставить, зачем мужик сдался? Нам втроем неплохо, — отмахнулась баба.

— То ты теперь так сказываешь, пока в свою пору не вошла. А годов через пять взвоешь. Любому станешь рада, уж я знаю, — усмехнулся дед, пряча в кулак лукавую, озорную улыбку.

— Да будет тебе надо мной смеяться! — смутилась Тонька и пошла спать.

Во сне приснилась бабе деревня. Вся в цветущих садах. Кругом поля, огороды, тихая речка, в ней вихрастая, щербатая ребятня плескается. Вон и бабы белье полощут, стучат вальками. А сама Тонька, еще совсем молодая, сворачивает в лесок, там под старой рябиной ждет ее Сашка. Он выходит навстречу, ласковый, нетерпеливый, хватает девчонку на руки, шепчет такие слова, от каких дух захватывает:

— Хорошая моя! Самая лучшая, родная девочка! Любимая…

Тонька усиленно вырывается:

— Я не за тем пришла. Другого люблю, пусти! — вспомнила Степку. И вдруг услышала голос сына:

— Мама, пусти к себе, мне холодно, — залез под одеяло и, свернувшись калачиком, вскоре уснул под боком.

Кажется, только стала дремать, а уже дед встал. Стараясь не шуметь, вышел на кухню. Тонька глянула на часы:

— Пора! — сказала сама себе и вылезла из-под одеяла.

Вскоре дом опустел. А напротив, у Андрея Михайловича уже кипела работа, стучали топоры, визжала циркулярка, каменщики решили сегодня закончить с домом Василия Петровича и взяться за избу Андрея Михайловича. Сегодня на дворе снова потеплело, и люди торопились успеть побольше. Даже о перекурах забыли. Когда Тонька прибежала ненадолго, чтоб покормить людей обедом, мужики пришли в дом не сразу, но ели торопливо.

— Ладная хозяйка с тебя получилась. Вкусно готовишь! — похвалил бабу Илья Иванович.

— Кому-то повезет! — глянул на Тоню Федор и, словно спохватившись, отвел от нее взгляд.

— А вы приглядитесь друг к дружке. Все ж по соседству живете, лоб в лоб избами. Может снюхаетесь! — хохотнул кто-то из каменщиков.

— Еще чего! — вспыхнула баба и мигом выскочила из дома.

— Зачем женщину обидели? Ну разве ей такой, как я нужен? Она в дочки мне годится. За что вы ее унизили? — пристыдил мужиков Федя.

— А чего себя роняешь? Мужик, что надо! Подумаешь, старше годами! Так и положено. Оно и Тонька не девка, пацан имеется. Ты ей подарком стал бы.

Кому нужна «с хвостом», коль в городе одиночек море. Еще радовалась бы, если б ты согласился ее взять. А то взбрыкнула с психу, кобыла рязанская. Принца ей подайте! Да где их набраться на всякую суконную матрешку. Глянула б на себя в зеркало, чума корявая! — негодовал каменщик.