Владимир Типатов: Мутанты. Время собирать камни.

— А ты, дядя, откуда и куда топаешь? — спросил худого, болезненного на вид, пожилого мужчину молодой парень лет двадцати пяти, с фигурой спортсмена и меченый родимым пятном на лысом черепе точно таким же, как у Горбачёва, за что и получил кличку — Горби. Самое удивительное было в том, что Горби был полным тёзкой своего высокопоставленного однофамильца.

— В Бире «на больничке» был. Теперь вот в Комсомольск на свою «командировку» отправляюсь.

— На «Старт»? — спросил Горби, решив показать свою осведомлённость.

— В тех местах зон хватает, — уклончиво ответил старик.

— Срок большой?

— Пятнадцать.

— Солидно, — уважительно покачал головой парень. — Режим строгий?

— Естественно.

— А чего на больничке был, наверное, туберкулёзник?

— Угадал, паря, — обречённо махнул рукой старик.

— Чего гадать, — усмехнулся Горби, — на твоём лице всё написано. Сколько уже коптишь небо в клетку?

— Шесть с половиной лет.

— И всё на строгаче?

— Был и на тюрьме. Год отсидел в «крытке». Мне «вышак» светил, но Бог миловал.

— «Крытка» — это круто.

— Лучше туда не попадать. На зоне всё-таки свежим воздухом дышишь. А там свихнуться можно в четырёх бетонных стенах.

— У меня тоже строгий режим, — с некоторой бравадой в голосе сказал парень. — Моё погоняло — Горби.

— А меня зовут Владлен Фёдорович.

— Клёвое у тебя имя, — усмехнулся Горби.

— Сокращённое от Владимир Ленин, — невозмутимо сказал старик. — В тридцатые годы многие родители так называли своих сыновей.

— Ты чего, с таким послужным списком и кликухи не имеешь? — удивился Горби.

— Откликаюсь на Графа.

К беседующим подошли два здоровенных парня, и один из них, спросил: — Так что, дед, говоришь, на больничке был?

Второй, поигрывая рельефной мускулатурой, встал за спиной старика.

— Был, да толку с того мало…

— Сгущёнку, небось, на этап получил? — продолжал расспрашивать амбал.

— Как тубику — положено, — утвердительно кивнул головой Граф.

— Так поделись с сокамерниками, у меня от ржавой селёдки изжога, а душа сладенького просит.

— Так и мне, без сгущёнки никак нельзя. Так что не обессудьте.

— Дед, тебя по-хорошему просят, а ты…Ну-ка развязывай сидор.

— Ребята, не надо шакалить, — тихо сказал Граф и глаза его при этом недобро сверкнули.

— Ты чего, пень трухлявый, не понял? — повысил голос тот, кто начал разговор. — Думаешь, если шестерик оттянул, так уже и бога за яйца ухватил?

— Не хорошо так непочтительно разговаривать с пожилым человеком, старость надо уважать, — вступился за Графа сидевший прямо на полу, мужчина.

— Это ещё кто тут вякает? — удивлённо спросил один из здоровяков, и медленно наклонился, словно хотел лучше рассмотреть того, кто посмел ему возразить. — Тебе, падла, жить надоело? Так я тебя сейчас…

Договорить он не успел. Всхлипнув, и схватившись за горло, амбал рухнул на пол. Через секунду и второй шакал корчился от боли рядом со своим дружком. Никто из сидевших и стоявших рядом не заметили ударов, так молниеносны они были. Сидевшие рядом с местом конфликта вскочили, отодвинулись, образовав круг, молча, но с нескрываемым интересом стали наблюдать за дальнейшим развитием событий.

— Ни хрена себе, вот это фокус, — удивлённо покрутил головой Горби. — Как это ты сумел вырубить двух амбалистых «шерстяных»?

— А я их и не трогал, — пожал плечами мужчина. — Наверное, споткнулись в тесноте.

Кто-то рядом нервно хихикнул, и…взорвалась тишина.

— Молодец, парень! Давить надо шакалов!

— Совсем беспредельщики оборзели!

— «Опустить» козлов, пока в отключке, чтобы другим не повадно было крысятничать! Порвать им, сукам, «тухлую вену»!

— Или в «парашу» башкой засунуть!

За дверями камеры зазвенели ключи, лязгнули железные задвижки, открылась оббитая жестью тяжёлая дверь и в камеру вошёл дежурный помощник начальника тюрьмы в сопровождении нескольких контролёров.

— Встать! — крикнул старший контролёр и этапники нехотя поднялись со своих мест.

— Что за шум, а драки нет? — спросил дежурный помощник начальника тюрьмы, грозным взглядом окидывая камеру.

— Драка как раз была, товарищ капитан, — уверенно сказал старший контролёр, кивком головы указав на всё ещё корчившихся от боли и лежащих на полу двоих этапников.

— Кто это сделал? — нахмурился капитан, медленно обводя взглядом камеру.

— Что именно? — спросил кто-то из глубины камеры.

— Кто учинил драку?! — повысил голос капитан. — Кто вместо этапа в карцер хочет прогуляться?