Владимир Типатов - Мутанты. Время собирать камни.

— Другие вон лежат, а мы только сидим, — попытался защищаться Руфат. — Значит им можно, а нам нельзя?

— Молчать! — ещё более входил в раж бригадир. — Здесь только я имею право голоса.

— Чего ты разорался, в натуре? — сказал Руфат, продолжая, как ни в чём не бывало, сидеть на кровати. — Среди нас глухих нет.

— А ты знаешь, чурка вонючая, что в натуре у собаки красный хуй? — процедил сквозь зубы бригадир и бросил презрительный взгляд на Руфата.

— Знаю, — усмехнулся Руфат, — но если ты его пососёшь, то он станет белым.

В горле у взбешённого бригадира что-то заклокотало, лицо его покрылось бурыми пятнами, и он, взвыв по-звериному, бросился на Руфата. Тот вскочил и…через секунду здоровенный детина лежал на полу и корчился от боли.

Сидевшие и лежавшие на койках заключённые буквально оцепенели от удивления, никто из них не видел, как и что произошло. Многие поднялись со своих мест и с интересом стали наблюдать за развитием событий. Двое спутников бригадира поспешили ему на помощь. У одного в руках появилась заточка, другой из-за пояса достал самодельные нунчаки.

— Не советую, — тихо сказал Руфат, выходя на середину комнаты. — Потом горько пожалеете.

Но те не послушали доброго совета и, действительно, потом пожалели об этом. Усмехнувшись, Руфат подпрыгнул и в прыжке нанёс удар ногой в голову одному из нападавших. Все, присутствующие в комнате зрители необычного поединка, ясно услышали лязг зубов и увидели, как тот мешком свалился на пол. Второфй в нерпш ительности замер на месте. В помещении наступила томительная тишина, никто не ожидал столь быстрой развязки боя, «шестёрки» бригадира были бывшими спортсменами.

— Ну и дела, — удивлённо сказал кто-то, нарушив тем затянувшуюся тишину. — А чурбачёк-то, оказывается, крутой.

Трое, до этого момента, молча сидевшие у стола встали, и направились к месту разборки. Руфат приготовился к новой драке. Борец и Горби хотели стать рядом с ним, но Руфат жестом остановил их. Подойдя почти вплотную к Руфату, все трое стали молча его разглядывать. Руфат так же молча, смотрел на них.

— Нормальный ход, — наконец, сказал один из троицы. — Я — Рекс, смотрящий отряда. Назови своё погоняло.

— Меня зовут Руфат.

— Я бы дал тебе погоняло — Циркач, — усмехнулся смотрящий. — Очень уж ты профессионально сальто крутишь.

Распахнулась входная дверь и в помещение, стремительно вошёл начальник отряда и с ним ещё несколько человек в форме.

— Начинаешь с нарушения режима? — обратился офицер к Руфату, мгновенно оценив обстановку и выявив участников конфликта. — Пойдёшь в штрафной изолятор.

— Вы, гражданин начальник, сначала разберитесь в том, кто виноват в бузе, а уж потом решайте, — попытался восстановить справедливость Горби, но офицер не стал даже слушать его.

— Травмированных в санчасть, а этого гладиатора на вахту, — приказал начальник отряда и резко повернувшись, удалился так же стремительно, как и появился.

— Какие люди! — растянул толстые губы в улыбке и широко раскинул руки начальник колонии, всем своим видом показывая, что он несказанно рад вновь видеть в своём кабинете Руфата. — Так с чем пожаловал, дорогой?!

— Драку учинил в отряде, — доложил ДПНК. — Я выписал ему отдых в ШИЗО на пятнадцать суток. Вы не возражаете, товарищ полковник?

— Не возражаю, — ехидно усмехнулся полковник. — Начинай отсчёт. Ещё получишь три раза по пятнадцать суток, потом загремишь в БУР на шесть месяцев, а там сгниёшь заживо.

— Не дождёшься, — зло усмехнулся Руфат.

— Смотри, гад, какой, — скривил в презрительной усмешке губы дежурный капитан. — Ещё зубы показывает. В какую камеру его определить?

— Да какая разница? — недовольно поморщился полковник. — В любую.

— Может, в девятую?

— А кто у нас в девятой?

— Шаман со своими бандитами.

— Беспредельщики? А, что? Это мысль. Только, сначала, пусть в «холодильнике» сутки посидит.

— Понял, товарищ полковник. Чтобы «урюк» немного подморозился? А потом блатари из него компот сделают.

Руфат молча слушал их разговор и только презрительно усмехался.

— Веди его в «боксик», — махнул рукой полковник. — Не могу больше смотреть на эту уродскую, ухмыляющуюся рожу.

— Ничего, товарищ полковник, скоро он перестанет ухмыляться.

— Веди…

— Руки назад! — приказал капитан. — Пошёл прямо и шевели батонами!..

Камера штрафного изолятора, куда поместили Руфата, была маленькая — два с половиной метра в длину и столько же, в ширину. Тусклая, матовая лампочка еле освещала помещение, но всё-таки позволяла рассмотреть бугристые, «под шубу» бетонные стены, (чтобы арестанты не делали надписей на стенах) и в углу, парашу — накрытый деревянной крышкой алюминиевый бачок. Всякие «излишества», в виде топчана и скамьи, в камере отсутствовали, окна тоже не было. Единственное отличие этой камеры от каменного склепа в том, что пол был деревянный и, видимо, помещённым сюда, спать и сидеть приходилось прямо на полу.