Сергей Зверев - Всплытие невозможно

– Игорь Игнатьевич, – негромко обратился старпом к командиру. – У меня есть на примете отличный акустик…

Решетников вопросительно посмотрел на Дулова, ожидая, как он отреагирует на вступление.

– Возможно, твой протеже и отличный специалист, но я целиком и полностью удовлетворен работой мичмана Прошкина. Так что подыщи другую субмарину, где с личным составом напряженка.

– Зря вы так, товарищ командир, – перешел на официальный тон Решетников. – Я же о деле пекусь. Мичман Прошкин идеален в штатной ситуации. А если, не дай бог, ЧП? Скажем, пожар, когда каждая пара рук на счету, а судьбу экипажа решают секунды.

– Типун тебе на язык, старпом.

– Инструкции и правила не от хорошей жизни пишут. За каждой строчкой и положением десятки загубленных жизней стоят.

– Старпом, – командир повернулся к Решетникову лицом. – Лет шестьдесят тому назад тебя бы назвали паникером и отправили бы в расход. А что насчет инструкций, то я могу тебе на досуге показать с десяток, которые одна другой противоречат. Другого экипажа у меня для тебя нет. Ясно?

– Ясно, товарищ капитан первого ранга, – вздохнул Решетников.

– Не так шумно вздыхай, Прошкин-то море слушает. У него от твоих вздохов в ушах заложит, да и подлодку нашу демаскируешь…

Старпом передернул плечами, демонстрируя, что лично к Прошкину он ничего не имеет и уважает его настойчивость, но подплав – это не благотворительная организация.

Внезапно Дулов почувствовал необъяснимую, почти мистическую тревогу, словно за ним из тумана наблюдал кто-то невидимый. Этого быть не могло «по определению». Акустик обязательно определил бы подходящий к ним корабль или судно по звуку двигателя. Конечно же, радар «Щуки» был выключен, чтобы не засветиться, но работал пассивный сонар – он бы уже точно засек чужой радар.

– Почудилось, – чуть слышно произнес кавторанг, обращаясь к самому себе.

– Вы что-то сказали, товарищ командир? – поинтересовался старпом, но ответа не дождался.

Внезапно в тумане по левому борту ярко вспыхнул прожектор, его свет лизнул палубу субмарины. Члены экипажа застыли в изумлении, ожидая приказа. Световое пятно покачивалось, приближаясь.

– Что такое? – Брови Дулова поползли вверх.

Командовать «погружение» было слишком поздно. Из тумана выплыла небольшая деревянная яхта под косым парусом. Еще немного, и она бы врезалась в борт субмарины. Но столкновения не произошло. На яхте натужно заурчал стартер, застучал двигатель, вода за кормой вспенилась. Судно неторопливо повернулось и стало к «Щуке» боком.

– Твою мать, – прошептал старпом.

– Отставить, – почти беззвучно промолвил командир. – Если что, говорить буду я, и только по-английски. – Он покосился на мокрый Андреевский стяг над кормой подлодки; тот лишь угадывался в тумане и вполне мог сойти издалека за любой другой флаг. Ну, а поскольку на рабочих комбинезонах экипажа «Щуки» не было знаков различия, то можно было попытаться в случае чего представиться кем угодно – хоть американцами, хоть новозеландцами. Приличный английский был для всех членов экипажа обязательным.

Прожектор на яхте продолжал освещать подлодку. Из-за него было невозможно разглядеть и флаг, под которым она ходила. Пауза явно затягивалась. То ли капитан яхты совсем обалдел, чуть не врезавшись посреди открытого моря во всплывшую подлодку, то ли боялся, раздумывая, стоит ли высовываться на палубу. Вполне могло оказаться, что субмарина принадлежит КНДР, а с этими отморозками лучше не пересекаться даже в нейтральных водах – потопят, не задумываясь.

Дулов проклинал эту ночь. Надо же было такому случиться, чтобы повстречать парусную яхту, которую ни один акустик в мире не может услышать, да еще чтобы она шла без бортовых огней и с выключенным радаром!.. Это был для него огромный прокол как для командира. Бездарно засветил секретную субмарину, с яхты ее уже могли сто раз сфотографировать и снять на видео.

«Как минимум «неполное служебное соответствие» светит, – успел подумать Дулов и добавил в сердцах: – Придется килограммы бумаг писать, объясняя случившееся…»

И тут на палубе яхты обозначилось движение. Прожектор ушел в сторону, на мачте вспыхнул фонарь. Командир «Щуки» меньше всего ожидал увидеть контр-адмирала Нагибина, но это был именно он – Федор Ильич стоял у борта и спокойно смотрел на застывший экипаж субмарины. Матросы уже спускали с яхты штормтрап.

– Поднимайтесь ко мне на борт, товарищ кавторанг, – не очень приветливо приказал контр-адмирал.