Эльмира Нетесова - Расплата за жизнь

— Объясни, — попросил Потапов.

— Те пидоры, когда к моим прикипаться стали, трехнули: мол, «конторе» душу прозакладывали. Фартовых засветили. А «конторой» средь блатных вас базлают. Намекнули на Левана. Мои на дыбы. А те ботают: «Как грузина ожмурили, то и вас ждет, падлы!» Не минуете разборки! Мои загоношились, вломили обоим. Но в том бухарнике никогда легавые не возникали. Даже по одному. Тут же — свора, будто по сигналу. И тех, кого мои оттыздили, не тронули. Только кентов. Недавно мне трехнули, что их трясут в ментовке. Выколачивают, кто Левана заставил засветить? Теперь врубился? — спросил Егор.

— Где твои? — спросил Потапов.

— В городской. В следственном изоляторе канают.

— А те двое, что твоих подставили?

— Эти от нас не смоются. Сегодня надыбают. Шкуру с живых спустят! — пообещал Егор.

— Погоди, пока я твоими займусь, тех двоих достаньте. Но без драк. И мокрить не вздумайте. Они живыми нужны.

— За кентов не поручусь. Достали, падлы. Коли накроют их раньше моего слова, в жмуры кинут. А и мое слово не знаю сдержат ли? — сознался грустно.

— Пахан ты или кто? Коль прошу, значит надо!

— Ишь, гоноровый! Покуда ты у меня приморился! Чего тут паханишь? — сверкнул Егор глазами.

— Чую, эти двое лишь ниточка. Клубок впереди покатится. Если верно, что сказал мне, большое дело раскрутим.

— Не смеши, Сашка! Какое дело ты раскрутишь, если у бухой барухи слабо червонец стыздить? — усмехнулся Егор.

— Я не о том. Воровские — не мои дела. Даже в детстве не озорничал! — рассмеялся Потапов. И добавил: — Я о своем. Кое-кого пора на чистую воду вывести.

— Хм-м! Это кого же? — полюбопытствовал Егор.

— Подозреваю в одном деле милицию. Не слышал ли ты краем уха об убийстве нумизмата Карпова? У него, по слухам, имелась большая коллекция монет. Говорят, она исчезла из квартиры покойного…

Вадим весь напрягся.

— Ну, чего темнишь? Ведь я знаю, коль ты спросил, знай, верняк! Ты слухам не поверишь. А и я, покуда рыжуху на зуб не возьму, родному кенту не доверюсь. А про дело это не только я, весь город трандит. Но всё разное. Одно — верняк. Фартовые в том деле — не засветились. То как маме родной ботаю. И любому кентель сверну, кто на кентов моих тебе натрехал!

— Никто не подставлял твоих мужиков.

— Верняк?

— Как на духу. Но, может, слышал что-нибудь, кто увел коллекцию?

— Врубись враз! Среди воров такое не шмонай! Бесполезняк тыздить то, что загнать нельзя. Мы музеев не держим. И век наш короток. Уводим, что можно загнать, пробухать. А коллекцию хоть в жопу засунь, ее ни одна баруха не возьмет. За эту пакость только ходку схлопотать! Загреметь на Колыму! А ведь и не попользуешься. Враз легавым в клешни угодишь! А потому мои фартовые никогда не трясли музеи и «зелени» такое запрещали зараз. Шмонай средь шпаны. У ней мозги короткие, — хохотнул Егор.

— Те двое, что на ваших в пивбаре наехали, случайно не проговорились о деле Карпова? — спросил Вадим.

— Нет! Только про Левана трехали…

— Я прошу, если что услышишь, скажи нам. Это дело мне костью в горле стоит! И там, как с твоими кентами, не обошлось без подсадки. Тоже двое. Их давно ищу.

— Может, мы одних и тех же шмонаем? Ну что ж! Надыбаем, живьем приволоку! — пообещал Егор. И спросил: — Кентов моих сумеешь снять из ментовки?

— Надо поторопиться, чтобы с ними не разделались! — встал Потапов. И, уходя, предупредил: — Смотри, живыми оставь тех двоих…

— Замётано! — пообещал Егор.

Потапов приехал в горотдел милиции задолго до начала рабочего дня. Нашел начальника следственного изолятора. Потребовал встречу с двумя задержанными в пивбаре.

Через пять минут их привели под охраной.

— Я забираю обоих.

— Не могу их отпустить без указания начальника милиции, — заупрямился майор.

Потапов вошел в кабинет начальника охраны, оттуда позвонил начальнику милиции области. Объяснил все. Тот попросил позвать майора и… Потапов, заглянув к тому, увидел, что его разговор прослушивался.

— Майор! Ответьте начальнику милиции области. Думаю, он удовлетворит ваше любопытство! — не смог скрыть раздражения Потапов.

Вскоре он увез бывших фартовых из следственного изолятора. Он недолго поговорил с ними в кабинете и отпустил, взяв с них слово не мстить милиции за случившееся и не лезть на рожон.

— Я знаю ваше отношение к милиции. Оно давно сложилось, и вас никто не переубедит. Одно скажу, нынешняя шпана тоже называет себя фартовой. Знает «феню». Вся в наколках. Но от того не перестала быть шпаной. Какие законы? Все попрано! Срывают с шеи старух крестики, отнимают пенсии, берут детей в заложники под выкуп! И называют себя ворами в законе! В прежние времена вы своими руками разделались бы с такими, чтобы не позорили.