Эльмира Нетесова - Расплата за жизнь

Потапов выполнил просьбу Артема, хотя не сразу понял его…

Когда в Сумгаите была задержана последняя банда, чекисты лишь на время вздохнули. Волна контрабандистов — поставщиков наркотиков — грозила захлестнуть весь Кавказ. Во все республики поползла эта чума… На иглу сели не только мужчины, парни, но и подростки. Чекисты вскоре забыли об отдыхе.

Наркотики давали большие деньги тем, кто их сумел пронести и удачно продать.

Потапов, как и другие чекисты, узнавали лишь о последствиях. Там убили на почве наркотического опьянения, там замучили мужика, не поверившего на слово, не давшего в долг. А там, в подвале, кодла пацанов, нацепив на головы целлофановые пакеты, нанюхалась какой-то гадости и попала в реанимацию полной обоймой.

— Выдрать их всех надо! Хорошенько за уши оттаскать. И под задницу коленом. Чтоб домой вприскочку мчались. Ишь, придумали увлеченье! — злился Николай.

— Надо узнать, чего нанюхались? Кто их научил? — настаивал Потапов.

— Отцы у всех — алкаши!

— Не надо зря говорить! Мусульмане не пьют спиртное! Им это Кораном запрещено! — вставил Алеша

— То-то рафитовские бандюги не пили! Весь стол в бутылках был! Еще как пьют! Не меньше нас. Только мы — открыто. А они — только с первой звездой. Раньше — нельзя! Зато как дорвутся!..

— Не загибай, Сашка! Я мусульман знаю. Кальян могут курить. Чай и кофе уважают. Но спиртное в рот не берут. Разве только вырожденцы! Так эти и среди христиан имеются!

— Ты это к чему? — насторожился Семен.

— Да к тому, что по Библии запрещено убивать, воровать и, между прочим, прелюбодействовать! — глянул на сибиряка.

— О! Поймал за самое живое! Ты всего пять лет женат. А я со своею уже больше тридцати… Понял? Все равно, что три срока на Колыме оттянул! Нешто после этого на свежину не потянет? К перемене! Чтоб хоть одну ночь не слышать про болячки и хворобы! Не натыкаться в ночи на бигуди, не видеть спозаранок раскиданное белье. Любовница всегда за собой следит. Не появится в ночной рубахе, снятой с пугала. Не станет при тебе расчесывать парик, штопать нижнее белье. Любовницы нам подарены самой природой, чтобы мы раньше времени импотентами не стали! — говорил Семен.

— И много их у тебя в Сумгаите?

— Ишь чего? Может, еще адрес дать? — рассмеялся Семен. И помолчав немного, заговорил: — Вы все знаете Фаризу. Ну, медсестрой она работала в больнице. Красивая баба! Грех такую не приметить. Вот я и стал к Ней клинья бить. Целый год ей подмигивал, вздыхал так, что на другом конце улицы не то люди, ишаки мне сочувствовали, а барбосы от жалости ко мне с цепей срывались. Сколько роз к ее окну перетаскал! Сколько шоколадок оставил на подоконнике — счет потерял! За это время я уже не один батальон баб уломал бы! А эта… Улыбается мне, приветливая при встречах на улице. Но дальше этого — ни шагу! Я уже о себе хреново думать стал. Но смотрю в зеркало — не лысый, все зубы на месте, морщин немного. За что ж меня баба видеть на пороге своем не хочет? Все время ее дверь для меня закрыта на крючок. Оказалось, у нее хахаль имелся. Из местных. Фаризе — по плечо. Сам, как арбуз. Пузатый, рыхлый. Ноги в баранку закручены. Видать, его на верблюде мать родила. Так вот она с ним шашни крутила. Я как узнал, кому меня предпочла, враз от нее отшился. А когда он ее через год бросил, она сама меня нашла… Давай глазки строить, заигрывать. Ну, я для понту поломался. Потом, так и быть, уговорила… Ну и женщина! Огонь! Скакун!

— Чего ж ты от нее сбежал? Иль до финиша не дотягивал? — рассмеялся Артем громко.

— Старуха моя в гости подвалила внезапно! И мои соседи указали, где нынче ночую. Плохого не хотели. У них, у мусульман, в порядке вещей — многоженство! А моя чуть на шашлык меня не извела. Месила в котлету всем, что под руку попало. Выдавливала, как лимон, дубасила по голове так, что я не только Фаризу, свое имя позабыл. Не только налево свернуть, о правой стороне позабыл. С тех пор говорю: самое страшное для нас мужиков — дать волю бабе!

— А что ж ты ее не остановил? Или она сильнее тебя?

— Да где там? Но не стану ж я ее колотить, когда сам виноват? Стерпел. Но в памяти живет Фа-риза. До последнего дня ее буду помнить. Все можно отнять у человека. Отбить! Но память — всегда при нас. Она и в мужиках держит. Не дает сойти с дистанции раньше времени. Лягу со своей старухой, а перед глазами — Фариза. И снова жизнь — в радугу!

— Значит, всего одна была?

— Если б вторую заимел, бабка и вовсе бы убила! Я после Фаризы целый год в себя приходил.