Эльмира Нетесова - Расплата за жизнь

— Из города ушли? — уточнил Вадим.

— Не только. Они с работы уволились, пока не завязли по горло. Но Попову очень скоро они понадобились. Вернее, их опыт и советы в щекотливых ситуациях. Но они отказались помочь. Он канючил месяц. Обещал золотые горы. Просил вернуться. Они не соглашались. И ни на какие уговоры не поддавались. Тогда он пошел на банальную уловку. И прислал в подарок одному приятелю в день рождения видеокамеру. У того душа оттаяла. Позвонил, поблагодарил. Попов попросил о встрече. Так и завертелось. Деньги они ему давали, и немалые. Так утверждают оба.

— Свои или из фирмы? — уточнил Вадим.

— Говорят, что свои.

— А на какие цели?

— На «Мерседес»!

— Ничего себе замахнулся! — изумился Потапов.

— Все логично. Попов брал деньги под залог. За свою долю от коллекции. Заранее. Так и приятелям сказал, чтобы авансировали будущее дело, что он не хочет остаться в дураках.

— А как же они ему поверили, дали деньги без расписки, без залога? Это миф, легенда. В наше время родне не доверяют, — не поверил Потапов.

— Машина покупалась на имя Максима. Одного из приятелей. Все права Попову передавались бы, когда тот отдал бы коллекцию. Кстати, и Максим, и Остап были уверены, что теперь Попов никуда не денется. Ведь «Мерседес» он бы покупал при свидетелях. И ему пришлось бы подтвердить свой долг. Но, получив деньги, Петр не пришел за машиной. Его убили. А Максим и Остап увидели рядом с «Мерседесом» Быковых. Поняли, что и здесь их обошел Попов. Они позвонили ему домой. Никто не ответил. Вскоре сами узнали, что Петр убит.

— А откуда у этих двоих такие деньги? — полюбопытствовал Потапов.

— Они занимались, кроме всего, продажей недвижимости. Сами признали, что на этом сумели неплохо заработать. Но и помимо имели кое-что. Свою типографию, несколько цехов. Жили неплохо. Пока на них не вышли рэкетиры. Тут все поехало не по той дороге. Разорили мигом. На раздумье времени не оставили. Ствол в лоб и коротко — жизнь или кошелек. Выбрали первое. Ну а когда отдали требуемое, самим осталось только на валидол. Вот тогда они и позвонили жене Попова. Другого выхода не увидали. Были уверены, что коли Петр не купил машину, деньги остались в его семье. Решили вернуть свое. Об этом Валентина вам не сказала. Мне она подтвердила вопрос Максима о черном кейсе, в каком Петр носил деньги.

— А почему не сразу после смерти спросили о деньгах? Ведь это не копейки! Миллионы! Или мертвого боялись?

— Может, и совсем не вспомнили бы, если бы не рэкет. Как утверждают оба, жить стало не на что.

— Хорошо, предположим, они сказали правду. Но для чего им понадобилась записная книжка Петра? — спросил Вадим.

— И Максим, и Остап утверждают, что в ней имеется телефон хранителя коллекции.

— Почему спустя столько времени о том заговорили?

— За эти месяцы весь кабинет Попова был перебран по бумажке. Каждая записка, все телефонные номера каждый раз проверены. Валентина передала с посыльным на работу все записи и тетради, все блокноты мужа сразу после похорон. Но в них, как ни искали, ничего не нашли. И тогда Максим вспомнил, о черной записной книжке, какую один или два раза видел в руках Попова. Позвонил. И не сдержался. Говорит, что лопнуло терпение. Сдали нервы. Дальше вы все знаете.

— Они снова говорят полуправду, — покачал головой Соколов.

— Я это понимаю. Но единственный, кто знал истину, Петр Попов, уже ни подтвердить, ни отрицать ничего не может. И — самое пренеприятное — у одного из приятелей, у Максима, начались нервные срывы. Психоз. Поначалу я думал, что. влияние одиночной камеры сказалось на человеке. Перевел к Остапу. Но улучшения нет. И Остап сам попросился от Максима в одиночку. Мол, пока сам с ним не свихнулся.

— Играет. Старый прием, — отмахнулся Потапов.

— Не похоже. Но теперь я допрашиваю Остапа. Максим, по-моему, на грани… Я попросил врача обследовать его.

— Истерики закатывать решили?

— Нет, Александр Иванович! Я был в семье Максима. Разговаривал с женой. Умная, порядочная женщина. Правда, об отношениях мужа с Поповым не знает ничего. Говорит, что Максим в последнее время стал вспыльчивым, раздражительным. Видно, из-за рэкетиров. Ведь они пришли ночью в дом Максима. И его семья приняла на себя основной удар.

А он был крутым. Всех избили. Даже шестилетнего пацана — сына Максима. Его жена о том рассказала. Сам промолчал. Их было пятеро. Все вооружены…

— Давайте пожалеем Максима, — съязвил Соколов хмуро.

— Я к тому сказал, что не склонен этот человек к истерике. Не способен на такое.