Эльмира Нетесова - Расплата за жизнь

Радоваться тоже был повод. Ленка поспешила со своей холодностью. И если братья Быковы живы, то Савва их из виду не выпустил бы. Но… Теперь пусть она его просит о том. Савва еще подумает, как отомстить ей за холодность.

Он позвонил женщине сам. Сказал, что произошло. И опознание трупов родственниками убитых будет проведено в его морге, где обязательно присутствие матери Быковых.

— И что ты намерен сделать? — поинтересовалась Ленка.

— Теперь мне безразлично. Проведу опознание, как положено, и конец на том. Меня более никто не интересует.

— Даже я? — удивилась Ленка.

— Вы меня принимаете за шута. Я для такой роли староват. Все прочее — недоступно. Так что ждите! К вам в любой момент может прийти прежний друг..

— Нет, Савва! Я не хочу его видеть. Приходи! Нам есть о чем поговорить! — спохватилась Ленка.

Вадим Соколов в этот день пошел к Валентине Поповой. Она обещала к сегодняшнему дню обязательно разыскать записную книжку мужа.

Потапов решил сегодня непременно встретиться с Егором. Бывший фартовый, даже отходя от дел, всегда в курсе всех событий. Быть может, он знает или намекнет, где надо искать Быковых. И слышал ли что о коллекции Карпова? Мимо ушей Егора такой слух не проскочит.

… Никто из работников милиции не пришел на эксгумацию. Когда гробы были доставлены в морг, следователь прокуратуры впустил поначалу родственников водителей.

— Отличительные особенности? — всхлипывали жены. И сообразив, что хочет от них следствие, заговорили разом: — Мой перенес операцию на аппендицит. У него шов долго не заживал. Сколько лет прошло? Год назад…

— А моего еще два года назад тому тятька бил, и в плече кость была с трещиной. Рентген показал. Снаружи, под пупком, большая черная родинка.

— А у моего нет большого ногтя на правой ноге. Отдавил, он и слез, — добавила первая.

Когда раздели покойных, все приметы совпали, и тогда впустили Быкову.

— Это не ваши сыновья погибли, — начал следователь.

— Что? Не мои? За взятку продали моих ребят! Даже мертвых! — заорала вне себя.

Жены и родственники водителей онемели от удивления:

— Чего это она? Ей бы радоваться, что ее дети живы, про взятку лопочет! Кто же за такое даст? Нам бы ее счастье! Вот дура!

— Мои это дети, мои!

— Господи, если бы это было правдой и встали наши мужики из гроба, я бы ей ноги обцеловала, — шамкала старая мать одного из водителей.

— Я от своего ни от живого, ни от мертвого не отрекусь! Коль твой сын, скажи, откуда у него этот шрам на ноге? — спросила Быкову жена водителя.

— Собака, наверное, укусила…

— Врешь, косой порезался да сенокосе.

— Когда нам можно своих забрать? — спросили следователя родственники водителей, забыв о Быковой. Та начала истошно орать, угрожать, что обратится к генеральному прокурору. Но ее никто не слушал и не воспринимал всерьез.

Когда покойных унесли из морга, Савва сказал следователю:

— Сколько лет работаю в морге, всякое видел. Но чтобы мать не обрадовалась тому, что дети живы, с этим столкнулся впервой.

— Ей, видимо, так удобнее и выгоднее. Их похоронили как героев. Теперь начнем искать как убийц. Судите сами, что для нее лучше.

— Я понимаю моральную сторону дела. Но ведь она — мать! И, черт побери, не случайно ее сыновья — негодяи. Им было с кого себя списать, — вздохнул тяжко.

— Эх, Савва! Нам в работе с такими мерзавцами приходится сталкиваться, что удивляться разучились, — признался следователь.

Тем временем Вадим Соколов разговаривал с Валентиной Поповой.

— Нет, он никогда не рассказывал мне о своих друзьях. По-моему, не имел их вовсе. Были знакомые, обязанные ему, или он был кому-то обязан. Петр не умел дружить. Он часто ссорился со своими знакомыми. Менял их. Быстро знакомился с новыми, еще скорее отходил от них. Он признавал приятельские отношения лишь с теми, от кого имел выгоду, пользу для себя. Для души — не признавал сближения с кем бы то ни было. Эгоистичный, самолюбивый человек. Он никому не верил. Во всех видел завистников, конкурентов. А потому жил трудно. Единственная в его судьбе — мать — имела на него влияние. Ее он мог выслушать, последовать совету, но и то не всегда. Ей одной он помогал, с нею считался, жалел и даже побаивался. Но не все рассказывал. Как я понимаю, многое умалчивал, не обсуждал с нею.

— А какие отношения были у вас со свекровью? — спросил Соколов Валентину.

— Трудно их определить одним словом. Мы никогда не ссорились. Но и не судачили друг о друге. Она не сплетница. Но и теплых отношений не было. Она как-то своеобразно относилась ко мне. Но никогда не причисляла к родне. Все годы — вприглядку. Как к необходимой вещи относилась. Никогда не ругала, но и не хвалила. Честно говоря, меня это устраивало. Я привыкла со временем к ней.