Эльмира Нетесова - Расплата за жизнь

Тоська после его ухода залилась горючими слезами:

— Может, ни в чем не виноват, может, лежит где-нибудь в земле или в реке? А его все проклинают ни за что. И даже свои отвернулись. От мертвого! Вон даже следователь сомневается. А я сплетням поверила. Чужая баба, дочь Маркова, та не поддалась слухам. Не то что я! Выходит, права свекровь, сказав Верке, что нет у нас ни души, ни сердца…

— Чего воешь? — тряхнула Евдокия дочь за плечо. Та рассказала, о чем говорил следователь.

— Ну и хрен с ним. Убили — тебе легче! Одной горой меньше. Подбери сопли, дурочка! Тебе какая разница, живой он или сдох?

— Муж он мне! Отец моим детям! Ты его всегда ненавидела! Даже мертвого.

— Молчи, дурочка! Глянь, кто к нам идет. Вот сейчас и узнаем, жив твой Кешка или нет его? — бросилась открывать калитку Алымихе.

— Тебя сам Бог прислал! — пригласила в дом старуху.

— Все говорят, что меня черти носят! — не поверила бабка, шагнув через порог. Увидев заплаканную Тоську, спросила: — Ты кого это оплакиваешь? Уж не пса ли своего — Кешку?

— Говорят, их убили вместе с Димкой.

— Набери воды в стакан, золы насыпь. И дай свечу! Теперь иди ко мне! — шептала Алымиха над стаканом. И когда в нем осела муть, подозвала Тоську, — Глянь! Твой покойник жирует, живей тебя! Вишь, за застольем сидит. Не с чертями, где заждались. А с бабой! И Димка при них. За сторожа. Может, она одна на обоих! Нынче все в свете перевернулось! — подала стакан Тоське, та охнула. — Ну что? Обсохли сопли? Сиди у мамки! И не суйся никуда!

— А что же дальше будет? — спросила Тоська Алымиху. Бабка трижды повернула стакан. Но в нем ничего, кроме мути, не увидела.

— Не скоро прояснится эта карусель. Не враз судьбы определятся каждого! Жди…

И, попросив у Евдокии семян огурцов, вскоре ушла. Тоська о слезах и жалости забыла.

… Ленка первой услышала, что Быковых разыскивает милиция. Савва рассказал ей все, придя за обещанной любовью. Ленка не промедлила. Да и то сказать, целых три месяца следил за Быковыми, не спуская глаз с братьев. А тут через неделю услышал о дочери Маркова, опознавшей отца, отвергшей всякие подозрения от Быковых. Узнала о том Елена и враз охладела к Савве. Тому досадно стало. Он понимал: милиции удобнее поверить в смерть Быковых, чем согласиться, что в ее рядах работали убийцы. И решил сам разыскать братьев.

Он следил за их квартирами по ночам. Не спускал глаз со старухи Быковой. С каждого, кто входил и выходил от нее. Но кроме редких соседок-старух никто не навещал мать Быковых. Савва сделал все, чтоб телефон в ее квартире замолчал. И тогда кто-то из Быковых обязательно попадет в клетку. Но не везло. Савва чувствовал, как постепенно угасал интерес к делу Как следствие пошло по своему пути, разыскивая Быковых среди покойников.

За городом и впрямь нашли двоих милиционеров. Убитыми. В канаве пролежали, слегка присыпанные землей. Без документов. Головы рассечены на части. Кто они? По телам лишь родные их могли узнать. Пригласили Верку, га наотрез отказалась приехать в морг. Тоську Евдокия не пустила. Привезли старуху-мать Быковых. Та, едва глянув, взвыла. Сразу опознала своих. И заблажила во весь голос:

— Сыночки мои! Кто же вас отнял у меня? Зачем доверились? Как же мы, горемычные, без вас остались?

Савва внимательно следил за старухой. Он не верил ни словам, ни слезам. Его душу не могли разбудить даже самые отчаянные вопли. За годы своей работы он немало их наслышался. И сталкивался с самой грязной изнанкой жизни.

— По каким признакам вы можете узнать своих сыновей? — спешно накрыл обоих простынями.

Старуха смотрела, обезумев, на Савву, не понимая, что хочет от нее этот человек.

— Были ли у них родимые пятна и родинки, швы на теле? Вы, как мать, должны их помнить. Опишите! — потребовал сухо. И добавил: — Может, при жизни помните травмы, оставившие след на теле каждого?

— Я родила их здоровенькими. Родинки считать было некогда. Чтобы вырастить их, работала сутками. Сама на ноги подняла. Умоляла, чтобы ушли из милиции. Не зря боялась! Мало было убить, еще и опозорили их имена! И меня с ними! За что?

Савва и тогда не поверил. Но когда старуха принялась целовать ноги покойных, судмедэксперт умолк и поверил. Знал, работая многие годы, что не только чужих — своих умерших брезгуют целовать родные люди. На такое даже под принуждением не заставишь согласиться.

Поникнув головой, поверил, что и впрямь убиты Быковы. Что и на их жизни нашлись охотники. Поймали и поступили так, как они с Марковым.