Александр Шувалов - Переводчик

Пил он редко, по двум причинам, и обе были главные: не очень-то хотелось и довольно-таки плохо бывало потом. Выпить Волков мог изрядно, но наутро регулярно чувствовал себя много хреновей, чем тот, кого он тащил домой. Когда-то этим феноменом, было дело, интересовались медики в погонах и даже выдвинули несколько рабочих гипотез. Наибольший интерес представляли две из них: генетическая (действительно, насколько Сергей помнил, ни отец, ни мать никогда не баловались спиртным, и, по их словам, наследственно) и общенаучная («а хрен его знает...»). Обогащенный столь весомым теоретическим багажом, Сергей безропотно переносил состояние «наутро после», никогда не похмелялся и терпеливо ждал, когда станет чуть лучше. Потом, с годами, понял, что в этом состоянии несколько помогает... небольшой кросс с последующими водными процедурами.

Слегка поправив здоровье проверенными методами, он заварил себе крепкого кофе и, устроившись у окна на кухне, попытался поразмыслить под вышеупомянутый кофе с сигаретой. Отхлебнув с отвращением тонизирующего напитка и давясь табачным дымом, начал подводить первые итоги. На первый взгляд ситуация казалась ясной и простой, как дверь в военкомат: злобный и ужасный Литвиненко через группу подставных идиотов (кого, в случае чего, не жалко) крутит свои дела и нехило наваривает денежку. Все главные действующие лица выявлены, расклады определены – короче, за работу, товарищи! Достаем из схронов автоматы и устраиваем супостатам закат солнца вручную. Дорогого Владимира Никифоровича без всяких сомнений умножаем на ноль (какая ни будь у него охрана, от выстрела снайпера ей клиента не уберечь), остальным делаем разного калибра гадости и пакости, и путь открыт к победам. Короче, вперед, за родину, за... (кто там у нас?), враг будет разбит, гонорар нам заплатят! Однако какое-то мелкое и подленькое «но» портит всю такую простую и ясную диспозицию. И это самое «но» заключается как раз в личности, казалось бы, главного действующего лица.

Конечно же, Вова Литвиненко парень хитрый и неглупый, но не более того. Операция такого масштаба с прихватами везде и на всех почти уровнях ему явно не под силу. Кто-то стоит за ним, как тогда, в Африке, четырнадцать лет назад, и этого кого-то неплохо было бы поспрошать, кому и зачем понадобилось летом девяносто первого уничтожить группу спецназа. Так что рановато вы, Сережа, губы раскатали, возрадовались: нашелся, дескать, главный супостат, щас мы его к ногтю. Хорошо еще по пьяни не стал чистить ружье и выплавлять серебряные пули с монограммами.

Надо же, с бодуна, а как думается! Хотя какой уж там бином Ньютона, просто возрадовался чрезмерно от нежданной встречи, вот и размечтался и только с похмелья начал, как то ни смешно, мыслить трезво.

Как там, в телевикторине у самовлюбленного женоподобного мальчугана: «Звонок другу»? Верно, самое время позвонить Бацунину: во-первых, потому, что Гера, без сомнения, друг и, во-вторых, с Литвиненко он пересекался до того и что-то о нем точно знает.

Звонить стал, естественно, по мобильному, номер которого знали очень немногие. На рабочий в приемную господина первого вице-президента концерна «Росмед» нечего было и пытаться: выдрессированная, как сталинский смершевец, референт Анна Ивановна («Кровавая», как называл ее Котов) никого просто так с шефом, ценя его время, не соединяла.

– Здравствуйте, Доктор! Я тут больной совсем, вчера нажрался очень...

– Привет, малыш, с чего бы это?

– Друга старого встретил, почти пятнадцать лет не виделись, а сейчас чувствую себя никак, мне бы похметолу, помогите.

– Ладно, приезжай в Удельную к восьми, вылечу.

– Ни хрена себе домашний доктор, – возмутился Сергей, больше для виду. – А на дом клятва Гиппократа не позволяет?

– Лечить тебя, алконавта, придется в стационаре, так что приезжай, жду.

И повесил трубку, олигарх хренов. Называя бывшего командира олигархом, Сергей не очень-то и преувеличивал. Действительно, был Бацунин очень и очень богат, как и полагалось одному из первых лиц гигантского медицинского концерна, успешно (а иногда и более чем) конкурирующего с империей Брынцалова.

А начиналась Герина гражданская жизнь не так уж и здорово. В конце девяносто первого его выкинули на гражданку без руки, зато с мизерной пенсией, стремительно пожираемой инфляцией. Пока он лечился, жена, быстро сориентировавшись в нарождающихся рыночных реалиях, нашла себе богатого спонсора кавказской национальности, развелась, разменяла Герину квартиру на Кропоткинской на что-то хорошее для себя и комнату в коммуналке в Бибиреве для бывшего мужа. Тут бы Гере в самый раз распустить сопли, запить, нацепить на засаленную рубашку боевые награды и пойти побираться в подземный переход. Но не тот был случай, и не тем был Бацунин человеком.