Петр Катериничев - Тропа барса

— Вызови автомобиль.

— Уже сделал.

— Ты сможешь повязать девку? Наблюдатель помедлил.

— По обстоятельствам. — Снова помедлил, произнес:

— Она не так проста.

— Это я уже понял. Хорошо. Главное — удержи ее под наблюдением. Любой ценой. До связи.

— Есть.

Наблюдатель отключился.

Крас закурил, задумался. Итак, четвертый и пятый на связь не вышли. И сведений о них Наблюдатель не дал никаких. Или убиты, или… Второе хуже. Много хуже. И еще — Шалам. Если его захватили органы, да еще простреленного… Они вполне могут найти способ его разговорить. А это совсем скверно. Дьявол! Как плохо работать со связанными руками! В Москве он, Крас, уже отдал бы необходимые распоряжения, и Шалама не стало бы в течение часа. До того, как он сможет сказать хоть что-то.

А здесь… Ладно. И это теперь забота Лира.

Крас вышел, походил по комнате, настраиваясь на разговор. Лир — человек слишком серьезный, чтобы ему врать. Фальшь он чувствует как дирижер неверно взятую ноту.

Нужно взять ту ноту, которую он оценит.

Мужчина сел в кресло, спокойно, не торопясь, выкурил сигарету. Он был совершенно спокоен. Сел за компьютер. Кратко изложил все, что произошло. Отбил: «Оценка».

Подумал. Да, это вернее всего. Вариант "2". Это Лир поймет лучше и быстрее, чем что-либо другое.

Перечел написанное. Можно было бы лучше. Но не нужно.

Включил наивысший уровень защиты: если это сообщение и перехватят, расшифровать его смогут лет через сто.

А сто лет — это век. Другой. Кому тогда это будет нужно и зачем, неведомо.

Набрал необходимые шифры, дождался, когда зажжется зеленая лампочка, и нажал «ввод». Система выстрелила сжатый до микросекунды сигнал в ясное ночное небо.

Прошло десять минут. Пятнадцать. Двадцать. Неожиданно вдруг Крас снова почувствовал себя так, будто ноги ему уже обложили цементом… А что, если Лир не выйдет на связь с ним; что, если он уже отдал фатальный приказ, и через несколько часов — или минут? — появятся некие люди и… О, легкой смерти от Лира ожидать не приходится.

Когда прозвучал зуммер вызова, Крас снова весь покрылся потом, будто в сауне.

Поднял трубку:

— Крас.

— Лир. Ну здравствуй, Красавчик. При этом слове мужчину передернуло, но он только плотнее сжал губы.

— Прочел твой опус. И знаешь, что я тебе скажу, как писатель писателю?

— Я слушаю, Лир.

— Уж очень у тебя все складно. Прямо разработка совбеза, да и только. А попроще глянуть?

— Я попытался изложить только факты…

— И удобную для тебя версию. А, Красавчик? Не слышу!

— Я старался быть максимально объективным.

— Ладно… — металлически прозвучало в трубке. — Все это словеса. Пустой звук.

Метафизика. Буду завтра сам. Если упустишь концы — твоя печаль. Понять мне это будет сложно. А простить и вовсе нельзя. Ты понял?

— Я понял, Лир.

— А вот это хорошо. Ну да ты всегда отличался сообразительностью. Когда речь шла о смерти. О твоей смерти, Крас. — Человек на том конце провода замолчал. Наконец в трубке прозвучало:

— Жди.

— Вас встретить, Лир?

— Не маленький. О себе позаботься, Кра-сав-чик! И об этой крале… Глебовой Елене Игоревне… Лучше всего, если она уже будет на объекте "А" дожидаться нашей с ней беседы… Да, Красавчик! И не вздумай с ней экспериментировать, как ты любишь! Иначе это будет твой последний эксперимент в интимной сфере… Нечем будет опыты проводить, Фарадей… — Голос заскрипел словно ножом водили по ржавому железу, и Крас догадался: Лир так смеется.

Связь прервалась.

Мужчина перевел дух. Прошел на кухню, налил коньяку в стакан до самых краев и выпил, умудрившись не пролить ни капли. Присел на табурет, чувствуя, как блаженное отупение обволакивает мозг.

Да. Теперь оставалось ждать. Только ждать. Потому что… Лир есть Лир. Наступило время иных приоритетов и иных действий. Сейчас ему нужно только одно: подумать, как выжить в этом новом времени.

Сколько времени она бежала, куда, зачем, Аля совершенно не понимала. Как не понимала, где теперь находится. Остановилась только в безымянном скверике, где было абсолютно темно. Не скверик даже, бывший сад со сгоревшей танцплощадкой, огороженный неким подобием забора. Видно, кто-то решил использовать место под стройку, да пока не находилось или времени, или денег, или того и другого.

Девушка набрела на остатки лавочки, присела, вздрогнула разом: ей показалось, что там, в темноте, кто-то стоит. Ватное, похожее на матрас тело того, кого она… застрелила. За-стре-ли-ла. Убила. Насмерть.