Петр Катериничев - Тропа барса

Похоже, данное заявление явилось для Карловича новостью; он поджал тонкие губки.

Как же, получается, Гончаров их обул, а не они его: банковский стриптиз — дело тонкое, если уж раздевают, то до нитки, а тут…

Маэстро так и подмывало встать и приложить этого франтоватого клерчонка носатой мордой об стол: ну, воротила дребаный, колись на адрес, у тебя же не деньги взаймы просят! Но что-то отдать просто так для банкира, пусть и мелкого, как блоха, дело немыслимое. К тому же нужно учесть национальные особенности нордического мышления этого очкастого индивида, неторопливого, как «Долгая дорога в дюнах». А потому Маэстро завершил, подавив гнев.

— Если у вас возникнут подобные проблемы в российской столице, консультация кредитного управления нашего банка, которую я имею честь возглавлять, поможет их вам разрешить, — произнес он размеренно. Ибо девиз любого банка — размеренность и постоянство.

— Ну что ж… Ваша проблема понятна. Вот только…

— Да-да, разумеется, — подлил масла Маэстро. — Разумеется, если этот вопрос в вашей компетенции.

— Этот вопрос — в моей компетенции, — скривила рот Вальтера победоносная ухмылка. — Но я не знаю, сколько это займет времени.

— Я располагаю временем. Небольшим, но достаточным. Но время в данном случае — деньги. Мы с вами это понимаем лучше других.

— Да, это так. — Он нажал кнопку селектора. Вошла секретарша. — Как, вы говорите, имя вашего… знакомого?

— Гончаров Олег Игоревич.

— Герда, принесите, пожалуйста, из информационного центра справку на Гончарова Олега Игоревича.

— Это наш клиент?

— Уже нет.

— Форма "А"?

— Да.

— Хорошо. Это займет пять — семь минут.

— Хотите еще кофе? — осведомился Курмулис.

— Спасибо, да.

— Угощайтесь.

Золотоволосая дива объявилась ровно через семь минут. Если она с такой же точностью и на свидание ходит… Впрочем, вполне возможно, свидания для нее — тоже работа.

Положила перед шефом распечатку, колыхнула зрелой грудью, приподнимая поднос с кофейным сервизом, и удалилась, как и положено, плавно перемещаясь попой в пространстве.

— Вас это удовлетворит? — спросил Вальтер Карлович.

— Вполне, — произнес Маэстро, не отрывая взгляда от кормы балтийской яхты с поэтичным названием «Герда». Мельком глянул: адрес в справке присутствует. — Насколько достоверны сведения? . — Мы стараемся не ошибаться.

— Как и мы. Ведь за ошибки приходится очень дорого платить. Очень. — Маэстро уставился в рыбьи глаза Курмулиса тем немигающим взглядом, от которого бывалые волкодавы испытывали предсмертное беспокойство.

— Всего доброго, — выдавил из себя прибалт, быстро Уткнувшись глазками в стол.

— Всем нам.

Проходя «предбанник», Маэстро одним движением накинул плащ, сделал ручкой:

— Оревуар, Герда. Как-нибудь познакомлю вас со своим Каем.

Девушка улыбнулась, снова залившись краской. По-видимому, она сочла, что Маэстро так нарек один из органов собственного тела. Кто поймет сладкие девичьи грезы?

Никто.

— Ну что? — спросил Крас, выходя на улицу вслед за Маэстро.

— Задрот четырехглазый! — усмехнулся тот, усаживаясь за руль. — Но телка у него — просто Ундина!

— Ты его хоть не бил? — спросил Крас.

— Бить? — искренне рассмеялся тот. — Да посмотри я на него еще с полминуты, у этого червя позвоночник бы в трусы просыпался!

Маэстро на скорости развернулся, и автомобиль помчался в сторону улицы Новомонастырской.

— Вот только я одного не понимаю… — тихо произнес он. — Как такие сявки смогли скрутить такого бойца, как Гончар, а?

— Крутят не они. Крутят бандиты. А уж эти ребята не обременены ни лишними знаниями, ни лишними комплексами.

— Как и мы с тобой, а, Крас?

— Возможно, — пожал плечами тот. — Далеко едем? Маэстро пожал плечами:

— В ад.

Пусть я погиб, пусть я погиб под Ахероном, Пусть кровь моя, пусть кровь моя досталась псам Орел Шестого легиона, орел Шестого легиона Все так же рвется к небесам…

Олег Гончаров негромко напевал эту мелодию.

— Я помню эту песню… — вскинулась Аля.

— Мы пели ее там.

— С моим папой?

Да. Олег… Какой он был?

— Какой? Барс.

— Ты уже говорил, это была его кличка.

— Не кличка, псевдоним.

— Да какая разница? Мне интересно — какой он был?

— Помнишь у Хемингуэя? Эпиграф к «Снегам Килиманджаро»?

— Не-а. Я не читала.

— «Что понадобилось леопарду на такой высоте, никто не знал».

— Не поняла. Нет, я помню его дома: он был большой и добрый. А какой он был там, на войне?