Петр Катериничев - Тропа барса

— Вообще-то похоже на то. Видела этого, черноволосого? Его раньше не было. И он глядел то на тебя, то на меня…

— С таким бугаем нам не справиться…

— Посмотрим, — пожала я плечами. — Обычно пьянка начинается в дежурке у санитаров, девок потом растаскивают: кого — в процедурную, кого — в рабочую…

Ночь с субботы на воскресенье — самый оттяг для санитаров.

— А дежурный врач?

— Сегодня Василь Митрич. Старикан. Он на пенсии давно, дежурит так, для подработки, раз-два в неделю. Он же и водочкой приторговывает. Сейчас уже мензурку принял и спит. А дрыхнет он так, что не проснется, даже если бомба свалится прямо на башку.

— Говорят, это и есть легкая смерть. Умер во сне.

— Прекращай свои шуточки, Медвинская! Лучше всего, если нас сегодня выдернут.

Иначе — в пролете. Они все палаты на ключи замыкают, смотровую тоже…

— А если тетка какая психованная писать захочет?

— Да пусть писает в матрас, им-то что! Ты главное поняла? Если нас по палатам закроют, нам не выбраться… А так — у всех медбратиков ключи от внутренних дверей, они одинаковые, а у Зинки и у Толика есть от входных. И от каптерки.

— А каптерка нам зачем?

— Ты что, Медвинская? В больничном халате по городу шустрить собираешься?

— До города еще добраться нужно… Сладко поешь, Глебова… А как мы будем этого гиганта «гасить»? И вообще — их четверо. И эта Зинища — тетка совсем не хилая…

— Во-первых, они сами наклюкаются.

— Но не до такой же степени, чтобы…

— А может, и до такой. Зинаида точно — пьет как насос. А там посмотрим по обстоятельствам. Медвинская, что ты возражаешь все время? У нас что, выбор есть?

— Нет.

— Ну а раз нет, то и…

— Натура у меня такая. Противоречивая.

— Это я давно поняла.

— Ну а раз поняла…

— Хватит плескаться! — услышали мы голос Зинаиды. Красное лицо бабы изрядно посоловело: времени даром не теряла. Она кивнула на застиранные вафельные полотенца. — Обтирайтесь живо и в коридор, белье получать.

Мы вышли. И тут я подумала, что в чем-то доктор Вик прав, как только увидела глаза этих четырех пасынков медицины, долбаков в белых халатах. Это точно, люди делятся на мальчиков и девочек, мужчин и женщин… И еще — на сук и кобелей… И глаза у этих сейчас вполне кобельи, и слюна почти течет из изломанных алкоголем и похотью ртов… И было бы сейчас совсем глупо эту кобелью страсть не использовать, чтобы слинять из этого гиблого места. Я вдруг поняла, что если не убегу сегодня, то действительно свихнусь от этих крашенных желтой краской коридоров, этих худосочных традесканций на стенах, от этого коричнево-грязного линолеума, от этих мутных рож…

И еще — мне вдруг, пусть на мгновение, стало страшно… Будто я снова оказалась в обшарпанной комнатенке вытрезвителя, и сейчас невесть откуда вынырнет краснорожий Палыч…

— Ну? — победно глянула на мужиков Зинаида, словно она самолично вылепила нас из глины и вдохнула жизнь или, по крайней мере, извлекла из пены морской… Махнула рукой — широким хозяйским жестом:

— Выбирайте!

Медбратья сидели как раз за столиком, на котором было разложено белье. Мы должны были подойти к столу…

Зинаида выкликала нас по фамилиям… Девушки подходили, получали новенькие трусики и майки из только что распечатанных пакетов… Меня снова удивила Медвинская: она ступала так, словно на ней была дюжина бриллиантовых колье и горностаевый мех в придачу!

Медбратья брали понравившихся им девчушек и уводили. Видно, заранее было поделено, чтобы без поножовщины.

— Я возьму обеих! — хрипло произнес чернявый здоровяк. — Эту гордую и эту белобрысую!

— Справисся, Русланчик? — подколола Зинаида.

Тот оскалился:

— И еще троих про запас держи, когда эти устанут!

— Не свисти уже! Я баба старая, опытная! Пятерых девок тебе не уездить!

— Что?!

— А на спор?

— Зачем говорить? Дело сделаю, сама увидишь!

— Так ты спорить будешь, черт нерусский, или как?

— На что?

— Пятьсот! — выдохнула Зинаида.

— Заметано.

— Долларов! — добавила она азартцо.

— Да хоть гульденов!

— Гульдены себе оставь… Так что, прямо сразу пятерых и заберешь?

— Двоих пока.

— Ладушки. Я этих пока в дальней палате, в двенадцатой, запру. Только учти, нехристь, я ведь им куда надо самолично слазаю, проверю…

— Спор так спор, — пожал плечами Руслан. — Только ты все и так услышишь… Когда кончаю — ору как резаный.

— Куда поведешь-то?

— В кабинет докторский.

— К Вику?