Петр Катериничев - Беглый огонь

Хоп! Пластиковый потолок затрещал под пулями бесшумного автоматного огня; пули с визгом зарикошетили от стен по тросу и кабелям. Какая-то излетная пребольно стукнула в бок; я вмиг покрылся вязким и липким потом: рикошетная пуля — самая коварная, вертится, как грешник на сковородке, а потому способна разворотить нутро до полного безобразия. Спас кевларовый броник. Еще одна пулька царапнула плечо, и тут я озлился: собрался плюнуть на сугубую конспирацию и шарахнуть очередью по перепуганному пацану там, в лифте. Собака, жмет и жмет на спуск как заведенный! Патроны, они денег стоят! Да и у меня нервы — не железные!

Жить не только ему охота!

Одна из крыс, затаившаяся на краешке металлической балки, с визгом полетела вниз, сшибленная пулей. Очередь внезапно затихла, но послышалась отборная ругань.

— Ты чего, Сашок?

— Да крыса, бляха, прямо на голову!

Раздался нервный смех, наступила тишина, прерываемая гулом уже не таящихся шагов, наполненная удушьем отработанных пороховых газов. Еще двое бойцов со стволами наготове воткнулись в раскуроченную кабину лифта, задрав головы.

— Вроде чисто?

— Даже и не вроде. Я там все расхерачил!

— Зато зверя подстрелил.

— Ты его забери: мочалке какой на манто, а?

Снова гогот.

— Падла, прямо на рожу свалилась!

— Жрать надо было, а не цоколем щелкать! Крыс этих китайцы за милую душу хавают! Попробуй, а?

— Да пошел ты!

— Только прищурься сперва, чтобы хвост в глаза не лез! Дружный гогот покрыл сомнительную шутку: ребята успокоились и теперь снимали напряжение.

— Слушай, Родимец, а чего все-таки этот лифтяра пустым прикандыбал?

— А ты у него спроси! Пошли! Нехрен больше! А остальные — заблокировать надо к едрене фене!

— Не, погоди, Родимец! Панкрат тебе напел, как уходить будем? Глянь вниз, что делается: через пяток минут сюда спецназ военной разведки подтянется.

Команда какая будет? Лапы кверху?

— Заткнись! Что скажут, то и сделаем! Ты контракт подписывал? Условия хорошо помнишь?

— И — что? Погибать тут героически, в этой дыре? Армейцы нас замолотят и нашинкуют, бляха-муха!

Раздался хлопок. И — наступила тишина. Потом послышался голос Родимца, судя по всему, старшего группы:

— Выкиньте эту падаль в шахту. От него мертвого вони меньше, чем от живого.

Бойцы взялись выполнять приказание Но потащили его, видимо, в другую лифтовую шахту. А я, благословясь, поплевал на руки и полез вверх по кабелю. К той самой стропиле, с которой сверглась незадачливая крыса. Ага, вот и решеточка: закрыта на металлическую задвижку с той стороны, но никакого замка нет. Даже не задвижка — «палец». Вытягиваю его, стараясь не звякнуть, тихонечко толкаю дверь и — слегка раскачавшись, цепляюсь рукой и ногой и втягиваюсь на грязный, пахнущий крысиным пометом пол лифтовой подсобки. Встаю на ноги, закрываю опять решетку, чтобы не болталась. Дверь из нее ведет на технический этаж. Напрягаю слегка извилины, представляя план пожарной эвакуации. Картина битвы мне ясна. К бою!

Дверь на техэтаж оказалась вообще не заперта; видно, бойцы этого самого Ильича-Панкрата проверили закуток, взломав замки, доложились: мин нет, и успокоились. Да и кто будет думать о подсобковой двери, ведущей в лифтовую шахту, если вертолеты уже посыпают территорию завода нервно-паралитическим газом кратковременного действия, а спецназ готовится «взять на штык» здание заводоуправления!

Спускаюсь по шаткой лесенке, замираю: мимо громыхают с десяток пар ботинок: они спешат к лестнице. Вдох-выдох. Ну и — с Богом! И тут — гаснет свет. Совсем.

Видно, бойцы группы захвата отключили энергию по всему зданию, и теперь темные коридоры освещены только мертвенно-белым лунным светом, что льется из специальных осветительных вертолетных прожекторов. Еще две винтокрылые машины зависли с внешней стороны административного здания. Громкий механический голос отдает команды строго и однозначно:

«Приказываю прекратить всякое передвижение в здании! Сложить оружие! При попытке оказать сопротивление будет открыт огонь на уничтожение! Время исполнения — четыре минуты… Приказываю прекратить всякое передвижение в здании…»

Выскакиваю из двери. Два охранника нервно курят у стеночки, рядом с массивной, обитой дерматином металлической дверью. Короткая очередь из «бизона», и они сползли на пол. Быстро подбегаю к двери, сжимая лимонку. Стационарные камеры слежения отключены вместе с энергопитанием, а поставить автономные эти самоуверенные дяди не озаботились!