Петр Катериничев - Беглый огонь

Да и… Он, Филин, найдет свою игру и там, на лазурных берегах. Возможно, рядом с нынешней игрой в России это попервоначалу покажется ему старческим покером «по копеечке» в доме для престарелых, тем более что светить свой не вполне праведно обретенный капитал он не сможет. Да и рисковать им не будет.

Но… У той партии будет существенное преимущество: карты покропит он сам. И тузов у него в колоде будет столько, сколько ему захочется. А что до азарта…

Эти латинос могут играть азартно даже по пустяшным ставкам, игра на деньги слишком легко переходит в игру на кровь, которая в бананово-кокаиновых республиках льется еще обильнее, чем в России.

Геннадий Валентинович Филин встал, подошел к окну, чуть раздвинул жалюзи.

Теперь облетающая листва не казалась ему ни волшебной, ни полной таинства: так, линялые тряпки, которые скоро превратятся в прах. В ничто.

Филин вернулся к столу, взял горку фотографий, подошел к камину и бросил свою отыгранную колоду на теплющиеся густо-малиновым угли. Сначала глянцевые квадратики лежали спокойно, лишь слегка обугливаясь по краям, потом белый огонек пробежал по одному снимку, по другому… Одна за другой фото превращались в комочки обугленного праха.

На душе у Филина было покойно. «Никого не пощадила эта осень…» Лишь эта бездарная мелодия нудила и нудила, не вызывая уже ни сочувствия, ни жалости, ни тоски.

Геннадий Валентинович вернулся за стол; на нем не осталось ни единой бумажки. Нажал кнопку селектора:

— Панкратов прибыл?

— Да.

— Пусть войдет.

Взглянув на мрачное лицо помощника. Филин спросил, едва разлепляя губы:

— Плохие новости?

— Хуже. Никаких. Милый город Покровск замер по осени в полном столбняке.

— Вот как…

— Никакого шевеления. Первое время авторитеты еще суетились, но мой Кадет нашел с ними общий язык. Утряслось. А вот во власти… Губернатор сидит сиднем в своем загородном доме, словно обложенный медведь в берлоге. Илья Муромец хренов.

Никаких предложений не принимает, никаких новшеств, никаких переговоров. Омут.

— По-твоему, он испуган?

— Непонятно. Но охрана такая, что… В Покровске сменился начальник УФСБ, с Купчеевым, в отличие от предыдущего, ладит.

— Кумовья?

— Никто не знает. На людях, на совещаниях — доверительно-корректные отношения, не больше. Да, у этого нового генерала целый выводок своих людей — привез с собой. Губернатору лично и его загородной резиденции организовано еще одно кольцо охраны.

— Купчеев активен?

— Пес его разберет. Вроде и сидит у себя тише воды ниже травы: из загородного дома в свою администрацию и обратно. Ничего не вижу, ничего не слышу… В Москву мотается не чаще обычного, но и не реже. Телефонные же переговоры мы не контролируем никак. Да, в столицу катается исключительно колесным транспортом и под почетным эскортом. У меня сложилось впечатление, что…

— Он умный, — перебил помощника Филин. — Умный функционер. Вот и функционирует. Сейчас время работает на него. Ты отдаешь себе отчет, что нынче осенью в стране произошел переворот?

— Естественно.

— Вот и он не ребенок. И к тому же опыт — штука незаменимая. А что говорит ему опыт? Сиди и не отсвечивай. Купчеев пересидел в свое время, как минимум, трех царей: Брежнева, Андропова и Горбачева. Глядишь, и нынешнего переживет.

Так?

— Так.

— Да… Сейчас время работает на него. Заводишки, которые под ним, он не упустит. И хочет получить свою цену. Полную цену.

Филин закурил, прищурился от попавшего в глаза дыма. Вернее, он нарочито давал попасть дыму в глаза: курение давно превратилось из привычки в ритуал, и это легкое пощипывание было приятным. Как многие заядлые курильщики, от исполнения ритуала он получал удовольствия едва ли меньшее, чем от насыщения организма никотином.

Сейчас он думал. Пока Степан Ильич Панкратов работает на олигарха, а он.

Филин, давно на себя, могут возникнуть… э-э-э… разночтения в подходе к проблеме. Так или иначе, Ильича нужно посвящать. Вернее, вербовать. Жестко и быстро. Или он, воспитанный годами взаимопроверок, пойдет и изложит свои соображения в отделе собственной безопасности концерна. Это будет совсем скверно.

— О чем кумекаешь, Ильич?

Панкратов пожал плечами:

— Наше дело служивое.

— Что тебя беспокоит?

— Только одно: я не понимаю цели основной операции. И ее сути.

— Чего ж тут не понимать? Времечко поменялось, патроны на верхах занялись своими верхними делами… А нас пока пустили на самотек. Ждут-с. Разумно.