Андрей Молчанов - Главное управление

– Только с его реформами погибло народа столько, сколько бы в той самой несостоявшейся войне, – сказал я.

– Но без экологических осложнений, – откликнулся Жбанов. – Что главное. Ты о грядущих поколениях думай, жалей их, им жить. Думаешь, пошло острю? Нет, так и есть. А вывод такой: отбрось ты свои национально-патриотические комплексы, работай на умную перспективную систему, которая всем правит, всех своих целей добьется и свой флаг на каждой вершине установит. И будешь ты перед Богом невинен, и перед потомками свят.

– Врешь ты все в свое оправдание, – сказал я. – Оцени себя честными величинами. Предатель ты и изгой.

– А ты чем лучше? – удивился он.

– Тем, что оправданий себе не нахожу, – ответил я. – Но в техническом плане это, конечно, ничего не решает. Деваться мне некуда.

Тут я слукавил. Чтобы не особенно противоречить врагу, не посеять в нем сомнения относительно своей вынужденной лояльности.

– В тебе говорят эмоции, а должен говорить расчет. Но, – хлопнул меня по плечу, – ты придешь к истине. И она сделает тебя свободным.

Я невразумительно пожал плечами. Я знал, что эта видоизмененная Жбановым цитата из Библии венчает собой вход в здание ЦРУ в Лэнгли, как знал о том и Жбанов, не без умысла произнесший такое напутствие, но свою образованность решил комментариями не проявлять.

Еще посмотрим, кто кого, господа нехорошие…

– Да! – припомнил я, когда наймит американцев уже раскрывал дверь проходной. – Ты Корнеева помнишь? Ну, того…

– Дорого нам обошелся, конечно.

– Слушай, личная просьба… Он мне все мозги выел… Болтается без работы, а я ему наобещал… Восстановлению благодаря последнему месту работы не подлежит, сам понимаешь… Но послать его в окружающие нас просторы не могу, слабохарактерный я, совестливый, почему и сострадаю убогим всей глубиной души с завидным постоянством…

– Внедряешь ко мне агента? – усмехнулся Жбанов.

– Пошлая мысль, лежит на поверхности, – укорил его я. – И озвучил ты ее, потому что сам знаешь – несерьезно такое с моей стороны, рискованно… Специалист он средний, но специалист. А мы ему по-человечески должны.

– Ладно, возьму, долги надо платить… Ибо моя честь офицера – величина абсолютная…

– Окстись, Жбанов, – сказал я. – Какая честь? Всему, в конце концов, есть пределы. Даже в ерничестве.

– Повторю: я мыслю категориями абсолютных величин. И честь офицера – мой базис, – обронил он и захлопнул за собой дверь, трепач лукавый.

Возможно, он имел в виду свое произведение в офицеры Центрального разведывательного управления США. Если оно было так, я бы не удивился. В их иерархии этот кадр мог бы претендовать и на руководящие посты. Другое дело – не сподобилось ему на иной почве родиться и не стать уверенным защитником Родины, а убежденным ее изменником и последовательным противником.

Но тут уж только Бог ему судья. Ибо его ненависть к моей стране, к ее вождям, к устоям и порядкам, чувствовалось, была выстраданной и бесповоротной, а потому – подсудной лишь высшему разуму.

Это был стойкий враг, и я ненавидел его, – в чем-то, после нашего с ним объяснения, и уважая.

Позвонила из Америки Ленка:

– Привет. Вы с какой стати с Юркой переругались?

– С чего ты взяла?

– Смурной становится, как осенняя ночь, когда речь о тебе заходит…

– Ревнует, Лен… К нашему с тобой славному прошлому.

– Да ладно, дело старое… Как живешь, какие новости?

– Тихий, благостный застой, – чистосердечно поведал я. – Кстати. Есть возможность слетать к вам через океан с делегацией из министерства. Только на хозяйстве оставить некого.

Мне как ответственному за связи с ФБР и в самом деле поручили подготовить визит заместителя министра, его доверенных лиц, а также Коромыслова и Шлюпина в Соединенные Штаты, и дабы отличиться, я договорился с Аликом, хозяином «Капитала», устроить перелет делегации на его личном самолете, благо Америку, чьим гражданином являлся, он навещал дважды в месяц.

Совместный перелет с предводителями полицейской своры, знающими, кто на борту хозяин, и естественные знакомства с выпивкой над океаном, лишними Алику не показались, и он с готовностью согласился принять на личное воздушное судно влиятельный силовой контингент.

– Так, может, все-таки приедешь? – оживилась Ленка.

– Вряд ли, – буркнул я.

В принципе мне бы и самому было полезно прокатиться с этой компанией, пообщавшись с ней накоротке, тем более я был включен в список и получил – на всякий случай долгосрочную американскую визу. Однако я понимал, что в поездке не обойдется без встреч с ребятами из ЦРУ с их липкими разговорчиками, чей смысл – лишний раз окунуть меня с головой в парашу шпионского агентурного статуса, а потому, может, и глупо противясь очевидным реалиям, лететь в заокеанские дали я не желал. А если честно – просто боялся.