Андрей Молчанов - Главное управление

Что отличает современного русского человека? Сила инерции сталинизма в мозгах и традиционное устремление что-либо украсть, дабы заработать. К милиции этот стереотип применим абсолютно.

Таким образом, кадры беспрепятственно могли снабжать ксивами свой подопечный контингент во благо личных естественных интересов.

Шеф кадров превосходно понимал свою недееспособность в решении сторонних проблем коммерсантов, обращаясь по данному поводу то к Есину, то ко мне, а потому конечно же был вправе претендовать хоть на какой-то личный источник поступления необремененных налогами средств.

И я, и Жбанов, к такому его демаршу отнеслись конечно же снисходительно. Наши задачи были куда как крупнее. Увы…

Взыскание благотворительных средств для празднества с крупных промышленных структур, находящихся в областях, граничащих с Москвой и с ее окраинами, привело как меня, так и Жбанова к удивительному открытию, осветившему истинную картину индустриальной немощи нашей страны. Мы, живущие в столичном финансовом мешке, на пересечении тысяч коммерческих спекулятивных интересов, даже не представляли, что являет собой куцая экономика периферии. Каждая область могла похвастаться лишь тройкой-пятеркой сколь-нибудь стоящих предприятий государственного значения, все остальное – едва выживающие нищие заводики и производственные лавочки. Их хозяева и были бы рады задружиться с нами, только плата за дружбу поставила бы их на грань банкротства. Деньги в регионах могли дать только рыночно-торговые структуры, прямо связанные с криминалом, но выходить на контакт с ними было ниже нашего достоинства. Кроме того, этому воспрепятствовали бы и местные менты, кормящиеся от щедрот этой сомнительной публики, намертво с ними повязанной.

Все решил испытанный и респектабельный московский капитал, находящийся под нашим контролем. Концерт выдающихся артистов оплатил пошедший на уступки подследственному Евсееву начальник убойного отдела Баранов, получивший за свой взнос на годовщину именное оружие от министра с подачи Коромыслова. Дорого, замечу, пистолетик ему вышел! Как и мне – знак «Почетного сотрудника МВД».

Впрочем, от остатков полученных от адвокатов Евсеева средств в накладе мы не остались.

Ну, и в итоге праздник состоялся. С салютом, с концертом, с открытием памятника павшим сотрудникам, с кучей высокопоставленных гостей, их клубным застольем, уличной рекламой, освещением мероприятия в прессе и на телевидении, наконец – с футбольным матчем.

Соревновалась известная российская команда ветеранов с ведомственной сборной, где роль центрального форварда исполнял министр, обожающий в свободное время попинать мячик.

Я с Коромысловым, полномочным представителем президента и с его челядью пребывал на трибунах.

– Где торжественная речь?! – ярился генерал, поедая меня глазами. – Вы не продумали… – Он посмотрел на поле, где стенкой к стенке выстраивались команды. – Министр уже в трусах, это же несерьезно – вручать ему микрофон при такой форме одежды… Это нонсенс!

– А теперь, – прозвучал над стадионом задушевный голос нанятого комментатора, чьи услуги, естественно, оплачивались наличными, – напутствие командам даст начальник главного управления Коромыслов Федор Сергеевич…

У шефа отпала челюсть.

– Пожалуйста, вот дверь, – словно вынырнул из пустоты учтивый Жбанов, потянувший начальника за рукав к неразличимой серой дверце, ведущей в комментаторскую кабину.

– Так… – озабоченно произнес Коромыслов, – а что…

И тут же ему был вручен лист с загодя приготовленным посланием.

Через считаные секунды над стадионом звонко и уверенно прозвучало:

– Дорогие товарищи! Друзья! Ветераны! Сегодня, в день замечательной годовщины наших органов правопорядка, беззаветно обеспечивающих на протяжении всей истории нашей государственности ее величие и безопасность…

Матч прошел бодро, правда защитники гражданской команды боязливо отступали перед ведущим форвардом милицейских спортсменов, вызывая смешки на трибунах, но в целом проплаченная инсценировка прошла довольно органично, без доказательной договоренности, и счет три-один в пользу устроителей матча ни малейших недовольств публики, состоящей в основном из милиционеров и всякого рода номенклатуры, начинающейся с наместника президента и кончая представителем районного управления культуры, не вызвал.

Ответственным товарищам раздавались сувениры: флажки и календари на будущий год с эмблемой нашей конторы, а особо отличившимся – почетные наградные знаки конторы – со щитом, с мечом и с государственным гербом на фоне темно-синей эмали. К знакам прилагались удостоверения, закрепляющие право на их обладание, хотя шеф кадров кряхтел, что знаки абсолютно незаконны, ибо не утверждены компетентными инстанциями. Да и плевать. Главное, все награжденные были довольны и готовы к новым пожертвованиям. И уж что-что, но выяснять истинную цену врученным им побрякушкам намерения не имели, проникнутые их безусловной государственной значимостью.